Говорят, что царя Соломона зовут подлецом.
Он смеется, и вертит в руках золотое кольцо...
Six felix! - говорит он, а дождь заливает крыльцо.
Говорят, его губы замкнулись, а взгляд потемнел,
Говорят, где-то в планы его затесался пробел.
Nihil habeo, nihil curo - и найден предел.
Сколько вложено сил, сколько вложено было трудов!
Только ветер проносится мимо застывших прудов.
Nullis amor est sanabilis herbis. Мат в десять ходов.
И не я начинал этот древний нерадостный спор,
И не я вырисовывал этот нетканный узор...
Per tacitum consensum в пальцах крошится фарфор.
Поднимается пыль, налетает шальная гроза,
По шершавой стене виноградная вьется лоза.
Quod praeteriit, effluxit. Твои неземные глаза.
Я их помню, я мог бы в них вечность смотреть и смотреть...
Но мы помним про бабочку, помним, что надо истлеть.
Все сгорает. Фитиль не рожден бесконечно гореть.
Нет кольца на руке, нет ключа и огня в очаге,
Нет земли под ногами, а значит - нужды в рычаге,
И теряется в сонме минут безответный брегет.
Мир был создан ab ovo как чей-то дурацкий макет,
Выжить в нем может только с ума полетевший аскет.
Все пройдет, дорогая.
Пройдет.
Но останется след.