[18.05.2013]
Сколько хватает глазу – степи кругом да степи.
Как тебе спится там, в небесной твоей постели?
Есть у моей весны приём, возводящий в степень
память и пустоту.
Мне бы сейчас туда, где мои деревья ещё растут,
где мой четвёртый август мчит жеребёнком чалым;
память моя, давай, глубже бери – в начало:
...лето и дедов сад спутались в ежевике
[Господи, как давно... Живите во мне, живите!],
С груши летит оса.
Лодка, щербатым дном приваленая к забору.
И столько во мне задору –
столько во мне задору! –
я как просохший порох!
Но все они заодно:
фотограф ставит меня на крыльцо,
ты садишься между бабушкой и отцом,
целуешь меня в макушку: «Ну, улыбнись, ну что ты такая дичка».
Щёлк! И вылетает птичка.
Пойдёшь вдоль забора – вспугнёшь воробьёв ораву.
Сразу за школьным двором нужно свернуть направо.
Возле подъезда – два долговязых вяза.
Хочется,
чтобы вспомнилось всё и сразу:
запах оладьев,
ромашковый дым над вазой,
зеркало утром впускает в квартиру зайцев
[прыгают по ковру и ко мне на кровать влезают],
ангина со вкусом гретого молока и люголя,
ямочки на щеках и небо совсем другое –
синее-синее!
Ты там такая ещё молодая, сильная!
Дуешь мне на ободранную коленку:
«у кошки боли, у собачки боли,..
Всё заживёт до свадьбы, ты потерпи маленько...»
Это наводит резкость памяти теодолит.
Зажили все порезы.
Только болит [болит!]
ночь напролёт под медным крестом нательным.
[Как тебе спится там, в небесной твоей постели?]
Сна-метронома стук: «тут, тут, тут...»
Нет уже там никого – ни приехать, ни погостить.
Не залатать прореху, не сжать в горсти
память-дурёху – только назад грести.
Будь она трижды проклята, чёртова та весна!
[«Тысяча тьма одесная...»] Память моя тесна.
[«Сила защитная...»] Надо – домой, домой!
Там ещё живы все [«Ангелы предо мной...»],
там ещё долго некому
ставить свечу в помин.
[«...и их крыла надо мной. Аминь.»]
Вот и приехала.
Утром на пальцах – грушевая пыльца.
Мне теперь и во сне тебя не дозваться, не разглядеть лица.
Глажу твою улыбку на ломкой сепии.
Как тебе там, родная? Степи кругом да степи.