Седых равнин я не достоин, нет,
Ни солнечного света, ни Луны.
Глаза мои лишь проливают свет
На вещи, что другому не видны.
Я лишь перо, подброшенное вверх,
Подхваченное ветром на лету.
Служу предметом для его утех,
И маяком для страждущих служу.
В слепом полете мне не ведом страх,
Когда-нибудь тяжелая земля
Опять взлелеет на своих руках
От сердца отлученное дитя.
И лишь тогда я образумлюсь вновь,
И пусть меня найдет твоя любовь.