Я не имею понятия о том, когда чужой человек становится родным
Когда на стыке морфем и слогов кто-то тебя обнимает, когда ты простыл
Когда пальцы сливаются в изящной бесконечности, а в голосе – лёгкие ноты
Послушай, я не имею понятия, почему родные люди всегда идиоты
Почему гораздо легче ненавидеть, чем преданно любить
Почему превыше всего собственные блага и только потом твой голос в трубке
Это когда ты не можешь этого человека забыть. И пробыть без него сутки
Я не знаю, куда улетают птицы, когда приходит зима и есть ли повод
Я помню только дрожь по телу и телефонный провод
А ты, ты же помнишь, когда люди становятся родными, слишком быстро
Но если вдруг я простыну, буду читать смс старых дат без смысла
Я не имею понятия, как просыпаться с тем самым родным человеком
Ведь следовало кого-то обнять ещё с вечера и не отпускать до утра
На вопрос «кто твой самой родной человек» «обещаю, я найду его до конца века»
Ну а если нет? Тогда обещание пустое. И я в руке с твоим портретом куда-то, туда
Первый билет на ближайший рейс, третий вагон, выключают свет
И я только сейчас понимаю эту смесь композиций, слёз, и тебя же нет
Достаю из сумки твой портрет и молюсь тебе, образ мудрости и чести
Сжимая челюсти, клянусь в пустой необрамлённой темноте, наливаю двести
Ты болела когда-нибудь родным человеком? Я болею тобой
И свет преломляется сквозь приоткрытые занавески. Ты спишь, как будто не дышишь
Туда, где я скоро буду, бьют куранты, бьются в баре или морской прибой
И я слышу музыку в твоём эм пэ три и вижу твои волосы на подушке, слышишь?
Но подводя итоги, скажу, что не имею понятия, как становятся родным человеком
Записаться в секретный клуб или носить ботильоны и кожаный клатч
Я обещала твоему портрету найти тебя до конца века
Образ твой в ночи нежным шёпотом умоляет меня «не плачь»