О, тяжесть доутренней сырости дна, которую толща ночная давила,
Легчай поскорее! Я слишком одна. И берег у ночи - из нильского ила,
Следы от последнего сна поглотил. И смутны - его зазеркальные части,
Их плотность с непрочностью старых плотин ещё угрожает мне тёмным ненастьем.
О, светлость всего, о, розетки цветов, которые будут, туман отменяя.
Он был неизбежен, но утром зато откроет страну акварельного мая.
Я скоро увижу: во тьму глубины плывёт покрывало и формы находят
Свои имена или возведены вращать невесомые тени в природе.
Как спицы мелькают в одном колесе, кому-то укажут на нужность предмета.
Легчай же, о ночь, начинай, соловей, танцующим голосов петь пируэты,
Моё ожиданье не дли! Без конца душистые травы и - струнно - потоки
Речные сливаются с гулом гонца, летящего в улей за полем глубоким.
С дыханием общим уже не одна, в нём вся соразмерность волнующей были...
За тёмным окном из туманности дна плывут идеалы,
Скорей бы доплыли!