Греческой музыки прелесть турецкая.
Вьётся над пропастью чайка Кавафиса.
Вижу Элладу я тоненькой девочкой,
может больной, но не выпишешь лекаря.
Сколько протянет смурная красавица?
Сколько метаться испуганной пеночке?
Буква на букву у нас не приходится.
Мифы чужие под нашими сказками
будто небесным раскинулись пологом,
храмом Кощея – античная горница,
мраморный бюст, славянином оплаканный.
Чёрная туча сливается с облаком
белым. Земля – то крамольное яблоко,
дар Афродиты мечтателю Ньютону.
Девушка-Греция, кем ты разгадана?
Вот бы укрыться туникою яркою,
из лабиринтов суждений запутанных
выйти скорее на свет – то награда нам.
Греция – грешница – бражница – умница!
Церковка-тыковка на гору просится,
тянет старик золотистую ракию.
До горизонта течёшь, словно улица,
тонким пергаментом водишь ты по сердцу,
смочена уксусом слёз. В грозном лагере
смелым спартанцам явилась святынею;
пусть олимпийское пламя опошлено
варваром, пусть продаются оракулы.
Больше, чем суша, сестра, – и под инеем
имя твоё – обещание Божьего
образа – лишь бы дитя не заплакало!
Не передать всей влюблённости – жалости.
Женственность вод, островов, даже обуви.
Эрос и Лесбос, отвержены разумом,
в сердце живут, обнажённом от жадности –
выпить, впитать, закружиться до одури
в росписи – краснофигурною вазою.
Греция, что ты с поэтами сделала?
Как превзойти тебя будущим скульпторам?
После Эллады рождались ли зодчие?
В кузнице сердце смущающих демонов
град горделивый покажется хутором.
Родина-мать, прошептавшая «Отче наш..."
2012, д. Скрылья
фото автора, Геракини, 2012