Я не слыхала о том, что люди напиваются до утра
Лишь из-за того, что сучья в их приземлениях
Слега пошатнулись и снова разнеслась молва
О слабости, старости основания на деревьях.
Простите за мои гадости, я не желаю их уверить
В прелестные мысли, свежие мечты,
Моя истина пошатнулась, увы.
А эти сучья…Бог им судья,
Милый разум, успокой меня.
Истина слаба, у нее есть пороки –
Самые милые сестры на взводе,
Готовы предать ее и распять вдали
От жажды поисков размышления пути.
Мне падка ее святость, противен ее облик,
Фальшивостью полон весь краткий ее очерк.
И год я не признавала ее второго «Я»,
Все, преданы смерти ее остатки «Меня».
Как редко живется нам в высочайшей башне,
Как рвется же сердце в люди от радости,
Что снова, казалось, обретет тот мир,
В котором не падших и не спасшихся сил.
Горькая истина, хамелеона чудо,
Отрава для мудрецов далекого Юга.
Будучи ядом Ватикана интриг,
Ты стояла рядом, улыбалась мне в миг
Уверенности жадной, сладкой весны.
В тебе расцветали ведь ядовитые дни.
Убирайся скорее, удались, я прошу!
Я ненавижу в тебе неоправданную суету.
«Милые» сучья, не будьте вы лживы,
Вы ведь с жертвой вниз полетите отныне,
Если правят вами сарказм и ложь,
Лицемерить не забудьте, - вот и весь тост!