ритуалы дознания

никто, конечно, не думал, не рассчитывал, что дознавателя удастся спровадить, да еще так просто, нет, он тут, все еще тут, наши встречи не отменены, они будут продолжаться, они продолжаются, он смотрит на меня, покуривая сигару, он приносит с собой коробку, ставит ее на стол, вынимает сигару, отрезает шапочку специальными ножничками или гильотинкой, иногда, когда в коробке прямые сигары, он пользуется пробойником, потом достает дорогую зажигалку S. T. Dupont, не спеша разжигает сигару, покручивая ее у пламени, дует на кончик, чтобы убедиться, что сигара горит равномерно, и, откинувшись на спинку кресла, вдыхает, прикрыв на какое-то мгновение глаза, он покачивается в кресле-качалке, изредка поглядывая на меня, на столе тихо шелестит диктофон, пепел падает на пол, постепенно я привык к сигарному дыму, но он ни разу не предложил мне закурить вместе с ним, ни разу, еще он приносит бутылку коньяка или какого-то другого напитка, марки меняются, видимо, в соответствии с выбором сигары, я не уловил еще, что чему соответствует, но дознаватель, безусловно, знает во всем этом толк, выпить он мне тоже не предлагает, я сижу на прямом стуле с короткими подлокотниками, стул довольно удобный, я не жалуюсь и не прошу его поменять, я понимаю, что не могу расслабляться во время дознания, ведь мне предстоит сделать основную работу, можно сказать, что вся тяжесть, вся ответственность этого проекта лежит на мне, поэтому мне полагается только стакан воды, обстановка суровая, но все это – в интересах дела, я уж не говорю о пыточных инструментах, дознаватель называет их по-другому, эвфемистически, но я говорю прямо, бесстрашно, я знаю, на что себя обрек, согласившись на дознание, и вот я здесь, и он тоже здесь, беседа продолжается ровно столько, сколько нужно, чтобы выкурить сигару на две трети или три четверти, в зависимости от типа и размера, выпив при этом сто грамм коньяка, арманьяка или рома, я обратил на это внимание, иногда крепкие напитки заменяются кофе, тогда – три чашечки, не больше, этот ритуал вносит что-то успокоительное в наши беседы, вероятно, он для этого и задуман, похоже, что дознаватель курит и пьет только во время дознания, когда он приходит, от него не пахнет ни дымом, ни коньяком, а выкурив и выпив столько, вряд ли он курит и пьет где-то еще, за пределами кабинета, это пагубно сказалось бы на его здоровье и аналитических способностях, а он заинтересован в успешном исходе дознания не меньше меня, иногда он приходит в черных очках и не снимает их до конца беседы, вероятно, это происходит в тех случаях, когда дознание начинает «буксовать», хотя точно не скажу, все эти попытки уловить связь между действиями дознавателя и ходом дознания мешают мне сосредоточиться на признании, и я стараюсь не анализировать моего аналитика, чем быстрее мы закончим курс, тем лучше, дознаватель сможет курить и пить в дорогих барах, ресторанах, а я смогу заняться чем-нибудь другим, пока не знаю, чем, но мне кажется, я узнаю это сразу, как только дознание закончится, как только я навсегда расстанусь с дознавателем, иначе не стоило и начинать.