ближайшая цель

     ближайшая цель дознавателя – разрушить мою установку на провал, подсознательно я уверен, что ему не удастся привести меня туда, куда он меня ведет, тащит или подталкивает, я не то чтобы саботирую его усилия, я искренне пытаюсь ему помочь, но в глубине души не верю в успех, дознание обречено, рандеву не состоится, что бы он ни предпринимал, что бы он со мной не проделывал, слишком много времени утекло, слишком далеко я ушел от самого себя, я не верю, что это можно как-то поправить, не помогают ни вечер, ни зима, ни что там еще, все напрасно, да, я признался, согласился, что чужд всем и всему, я даже изобразил себя в темнице, как это еще назвать, не стоит терять время на поиски, иногда, может быть, и всегда, простые слова – самые лучшие, но дознаватель ждет чего-то другого, ему этого мало, что ж, могу добавить, что я многие годы искал выход из темницы и нашел его в воображении, что еще оставалось делать, неужели он полагает, что я должен был тупо смотреть на стены, видеть перед собой только стены, никогда не закрывая глаз, никогда не представляя себе чего-то другого, может быть, это и означает оставаться в гармонии с самим собой, то есть адекватным самому себе, идентичным самому себе, не выдумывать других мест и другого себя, но если выдумываешь, если отпускаешь воображение на свободу, считай, что потерял себя, ты раздвоился, удвоился, перестал совпадать с самим собой, вероятно, он хочет внушить мне, что я должен был искать реальный выход, но разве я не искал, только этим и занимался, пока не убедился, не уверился, в полном отчаянии, что никакого реального выхода нет, все мои подкопы обваливались или приводили в то же самое место, разве я не пытался, но любому усилию есть предел, силы еще остаются, но воля уже ничего не требует, и тогда приходит черед воображения, и, значит, чтобы дознание завершилось успешно, я должен как-то свое воображение унять, стреножить, как будто воображение – это конь, гиппогриф или еще какое-то многокопытное, вот чем, значит, мы занимаемся, в клубах сигарного дыма, убиваем воображение, но мы его еще даже не изловили, может быть, мы как раз этой охотой и занимаемся, чтобы поймать воображение, застать его врасплох, нужно на некоторое время оставить его в покое, так, охотясь на льва, бывает, дают ему передышку, чтобы он потерял страх, вот почему дознаватель не препятствует мне в моих признаниях, хотя вряд ли придает им большое значение, скорее, он видит в них игру моего воображения, чем они, возможно, и являются, хотя я готов поставить что угодно, что это не так.