изначальный интерес

     возможно, дознавателя мог бы заинтересовать рассказ о том, как мы с Антрой занимались любовью, это всегда интересно, интересно всем, даже если они в этом не признаются, возможно, это заинтересовало бы и его, почему нет, стоит попробовать, интерес к любви, к занятию любовью – изначальный интерес, тут нечего стыдиться, стыд возникает, когда человек отказывается от своего изначального интереса, стыд рождает раскол, что-то такое произошло и со мной, я треснул и раскололся, но что было тому причиной, как это связано с изначальным человеческим интересом, кое-что может проясниться, если я сумею рассказать о том, как мы с Антрой любили друг друга, нет причин, почему бы я этого не сумел, если уж я был умелым в любви, то в рассказе о ней мне вряд ли встретятся большие препятствия, с любым ударением, уверен, что мне хватит слов, здесь моя память не подведет, я расскажу все откровенно, с ровной, спокойной интонацией, в стиле репортажа, в духе холодной порнографии Маркиза, никаких попыток вызвать эротическое возбуждение у дознавателя, это ни к чему, это только помешает дознанию, я опишу сначала телосложение Антры, форму ее шеи, ушей, предплечий, пальцев, живота, пупка, груди, спины, ягодиц, бедер, больших и малых губ, колен, голеней, ступней, пяток, не забуду рассказать о больших пальцах ног, женские пальцы на ногах, пальцы на женских ногах, особенно большие, – выдающиеся эротические объекты, во всех смыслах, ничего не понимает в женщине тот, кто никогда не целовал ей большого пальца, не облизывал его, даже если он усердствовал в других поцелуях, был мастером куннилингуса, как маэстро Тосканини, если верить недавно опубликованной переписке, если верить тому, что написано об этой переписке, потому что сама переписка еще не переведена, старое и неосуществленное желание – выучить итальянский, чтобы читать в подлиннике Данте и Боккаччо, письма Верди и Тосканини, сочинения Эволы и Грамши, возвращаюсь к Антре, к ее соблазнительному телу, я был его полным хозяином, большинство мужчин не представляют, что значит быть полновластным хозяином чудесного женского тела, они не знают этого из опыта, и у них недостаточно воображения, чтобы представить это хотя бы в грезах, Антра не просто отдавала мне свое тело, но и умела вызвать во мне чувство хозяина, так, чтобы я обращался с ее телом, как хозяин, не испытывая ни малейшего замешательства, удовлетворяя любое свое желание, не задумываясь над тем, соответствует ли это желанию Антры, а оно соответствовало, потому что всегда было и ее желанием, я не мог пожелать чего-то такого, что не было бы ее желанием, и все, чего желала она, становилось моим желанием, и тут же удовлетворялось, но вершины обладания я достигал тогда, когда Антра по видимости противилась моему желанию, когда она создавала иллюзию, что мое желание не было ее желанием, вот тогда чувство владения женским телом было особенно острым, потрясающее чувство, подобное удару грома, а ты на вершине горы, мы занимались любовью в нашем особняке где-то в Швейцарии, возле Альп, и в другом особняке на Лазурном Берегу, возле моря, и еще вне особняка, где придется, в лесах и рощах, на воде и в воздухе, и везде я чувствовал себя полным господином, полновластным хозяином прекрасного женского тела, которое умело говорить и, отдаваясь мне, стонало, вскрикивало, а после, еще влажное от пота, шептало мне на ухо ласковые слова.