Капельмейстер капельниц,
системный плакальщик,
мой персональный доктор-палач
вымоет кафель лиц,
в стерилизующий ящик
смоет соскобы, биопсию и плач.
Замажет глазницы мне
с проворством бетонщика,
высушит до асептических ран,
сложит ключицами
вдоль позвоночника,
вывернув душу нутром и карман.
Реставратор челюсти,
до корней язычества
перефразирует весь лексикон.
Женские прелести
и органы бычества
распотрошит под стандарт мясников.
Мой архивариус,
доктор-судилище,
душеприказчик, жрец и пророк
въестся как кариес
чёрною дырищей
в каждый невинный органный порок.