. А. Карин
СЫН КРЕМЛЯ ИЛИ ЧЕЛЮСТИ ГИТЛЕРА
Киноповесть.
Берлин, май 1945 года. Поверженная столица Германии окутана дымом. Скелеты обглоданных войной домов окрашены закатным солнцем в цвет крови и знамени победителя, звучат последние, отчаянные перестрелки, глухие разрывы фауст-патронов, рев артиллерийских снарядов и, наконец, начинается атака Рейхстага!..
А в это время, по одной из разбитых улиц Берлина петляли две легковые машины. Справа и слева от дороги чадили догорающие грузовики, санитарный фургон, валялись многочисленные тележки с домашним скарбом немцев-беженцев и раздавленные русскими танками пушки.
Вдруг, невесть откуда прилетевший фугас разнес на части один из автомобилей, а второй едва успел въехать в арку старинного госпиталя и заглох...
Несмотря на то, что кирпичную кладку ближайшего здания крошил очередями засевший где-то на крыше пулеметчик, из уцелевшей «эмки» тут же выскочили советский генерал Козлов, лейтенант Зверева и под градом осколков вбежали в подъезд.
Прикрыв головы планшетками, они бегом поднялись по лестнице, поливаемые разноцветным дождем витражей окон, осколками потолочной лепнины и ворвались в дверь одной из лабораторий.
Однако, пристрелявшийся пулеметчик, расщепил над ними раму окна и генерал завалил свою спутницу на пол, прикрыв ее мощным телом.
Безумство стрелка, крушащего теперь бесчисленные колбы и стеклянные змеевики медицинского кабинета, однако не помешали русским разглядеть, что они не ошиблись дверью - за железным шкафом прятались от обстрела: - Фауст личный доктор Гитлера с ассистентом.
Доктор тоже заметил русских, и что-то хрипло им крикнул...
Генерал отвернулся и сморщившись от отвращения обратился к Зверевой:
- Что он там каркает? Переведите, лейтенант!
Девушка вытерла рукавом серые от пыли губы и скороговоркой ответила:
- Он говорит, товарищ генерал, что Ржевской еще не было...
Козлов недовольно глянул на потрескавшийся циферблат наручных часов:
- Скажите фрицу, чтоб отдал пока снимки.
Наташа Зверева начала было переводить, но, вдруг, запищала от страха - из разбитой клети кинулись врассыпную белые подопытные крысы!..
Зверева даже вскочила, но новая очередь раздробила над нею огромную фарфоровую емкость, и рухнув на колени, она рванула к двери.
Генерал пришел в неописуемую ярость:
- Назад, девчонка!
Лейтенант мгновенно очнулась, и круто развернувшись, брезгливо отшвыривая грызунов, поползла к немецким медикам.
Фауст сразу отдал ей пакет рентгеновских снимков и хотел что-то пояснить, но пораженный смолк - в лицо его ассистента ударила струя кислоты из накренившегося змеевика и
лицо бедняги моментально обезобразилось: - обнаружились десны, вытек глаз...
Наташа снова, в ужасе, закричала.
Ассистент же, в длинном прыжке выбил дверь и скрылся, а в её проеме появилась Ирина Ржевская:
- Товарищ генерал, поручение выполнено. Футляр доставлен в целости - вот!
Козлов сплюнул кусок штукатурки и довольно просипел:
- Благодарю за службу, товарищ кореспондент!
За спиной девушки, жуткой тенью метнулся куда-то ассистент Фауста, но она лишь браво щелкнула каблуками, раздавив при этом крысу:
- Служу Советскому Союзу!
- Я доложу о вас лично Сталину.
- Благодарю!
- Вы поедете с нами?
- Нет, мне необходимо срочно вернуться в штаб.
Генерал лежа козырнул:
- Прощайте!
Ржевская, крутнулась на месте, задавив еще пару крыс и выбежала в коридор.
Неожиданно пол лаборатории вспыхнул синим пламенем – загорелся спирт! Одежда русских мгновенно воспламенилась. Они вскочили, и сбивая огонь, бросились в коридор, а Фауст помчался следом.
Там, прямо возле их ног, рухнул вниз взорванный лестничный пролет и сквозь пыль, грохот, дым, донесся из отдаленного кулуара госпиталя нечеловеческий рев ассистента Фауста. Доктор в ужасе схватился за голову, крикнул руским: - Ауфидерзейн! - И бросился на помощь коллеге.
Железный Козлов не ответил, - он приказал Зверевой ухватиться за арматуру и начал спускать ее во двор.
Тут ухали взрывы, пулемётные строчки грызли останки стен здания, а из выбитых окон госпиталя полыхал огонь. Наташа присела...
Страдая от падающих на голову и плечи кирпичей, генерал свинтился во двор по искорёженной водосточной трубе и, схватив девушку за руку, потащил к машине.
***
… И опять петляла по вечерним, разбитым улицам Берлина, лёгковушка генерала. Он был за рулем, а лейтенант Зверева строчила из автомата по выбегающим на шоссе фашистам. Вдруг, - взрыв! Отлетели и колесо, и капот машины, она мгновенно потеряла управление и перевернулась.
Мимо прилегшей на крышу «эмки», промчался и скрылся в дыму хохочущий фашистский мотоциклист с фауст-патроном в руке, а через разбитое ветровое стекло, стеная выползла наружу Наташа. Она осмотрелась по сторонам – нет ли вблизи еще фашистов, и попыталась вытащить из машины генерала. Поздно!.. На губах его пузырилась кровь, он высунул в окно кулак и с трудом проговорив: - Лично Сталину, совершенно секретно! – Закрыл глаза...
Зверева ахнула, с трудом разжала пальцы генерала, взяла небольшую коробку, обтянутую кожей и быстро спрятала за запазуху.
И снова взрыв! Девушку отбросило в воронку и последнее, что она вновь услышала, был генеральский завет: - Челюсти Гитлера, - лично Иосифу Сталин...» – На этом Наташа потеряла сознание.
***
Лишь ночью лейтенант Зверева пришла в себя от непонятного частого пощелкивания и тихого воя...
В воронку, где она лежала полузасыпанная землей, осторожно сползал огромный пес... В свете луны, грудь его блестела от множества наградных медалей, а голодные глаза злобно горели. Наташа медленно потянулась к кобуре... Заметив это, пес на секунду остановился, потом страшно оскалился и, пригнув к земле морду, прыгнул на девушку.
Она же, мгновенно выхватила пистолет и трижды выстрелила. Пес рухнул у ног Зверевой и забился в агонии. Всхлипывая от пережитого ужаса, Наташа спрятала оружие, с трудом прикурила папиросу и бессильно откинувшись на спину глубоко затянулась, прикрыв глаза...
И вдруг, возле самого её уха, вновь раздалось костяное пощелкивание! Девушка вскрикнула - в раскрывшемся футляре цокали челюсти Адольфа Гитлера! Зверева провела дрожжащей рукой по лицу, отгоняя наваждение:
- Бред какой-то... Изыди!
Она брезгливо сунула в кровавый сувенир окурок, на что челюсти благодарно скрипнули, сомкнулись и сделали затяжку!..
Наташа захохотала как безумная, но тут сверху посыпались комья земли и лейтенант захлопнув футляр, вскочила.
На краю ямы стоял немецкий офицер и ласково ей улыбался. Зверева вновь потянулась к кобуре, но он игриво погрозил пальцем в черной перчатке:
- Не надо... Успокойтесь, фрейлян!
Голенища его сапог блестели как песьи медали, а мундир ладно облегал стройную фигуру. Наташа почему-то переспросила:
- Что, что?.
- Успокойтесь, – Гитлер капут! Пойдемте, здесь оставаться опасно…
Спрыгнув в воронку, он подхватил под руку, опешившую от всего происходяшего с ней девушку, и помог выбраться наверх:
- Туда, в дом. Не бойтесь, камрад…
- Данке.
- Я так и знал, что вы говорите по-немецки.
- Откуда?
- Слишком хороши для боевого офицера и не держитесь за пистолет - обойма его, наверняка, пуста. Я – друг, фрейлян, шнель, пойдемте!
Зверева повиновалась.
***
Метрах в ста от дороги, фицер и Наташа протиснулись в пролом стены и оказались в меблированной спальне. Над старинной кроватью «парил» огромный металлический орел, а в углу чуть шевелилось от сквозняка полуразвернутое знамя Рейха.
Офицер подвинул девушке стул, она присела, а он закурил. Огонёк зажигалки осветил его породистое лицо и нашивки «СС»:
- Хотите, хорошую?..
- Спасибо, предпочитаю курить свои..
- Гитлер капут!
- Конечно!
Офицер приятно улыбнулся:
- Зачем вы убили моего пса?
- Испугалась.
- Он был такой умный...
- Да, я видела медали, простите!
- Это мои...
Наташа удивилась:
- А зачем же вы...
- Я послал их маме, к тому же «Зонг» был очень голоден, бедняга.
- Я заметила...
- Хм! Ну, да что там - собаке собачья... Как говорится.
Он медленно погасил сигарету, глядя на Звереву.
- Вам нравится Германия ?
- Раньше...
- А зачем же вы ее разрушили?
Наташа почему-то встала:
- Целые миры рухнули...
Офицер сдернул с руки перчатку и аккуратно заткнул за пояс:
- Вы правы. Я вас прощаю.
- Что?!
- Прощаю, так как вы поможете нам возродить великую нацию!
- Каким образом?
- Обычным.
Фашист, ударом кулака сбил русскую на постель и разорвал на ее груди гимнастерку...
***
Уже светало и за окном тускнело пламя пожарищ, когда Наташа, в очередной раз, пришла в себя. Офицер сидел в кресле, в руке его чернел пистолет, а сам он снова и приятно улыбался:
- Поздравляю вас, фрау и прощайте!
Он поднес «парабеллум» к виску, воскликнул: - Хайль Гитлер! - И стена за его головой окрасилась кровью.
Зверева беззвучно скривила в крике рот – голоса не стало... И лишь набатом ухнувший в голове генеральский приказ: - Челюсти фюрера, лично Сталину! – спас ее от близкого безумия.
Лейтенант схватила шинель, запустила руку в карман, - коробка была на месте! Наташа открыла ее, а там, все так же сжимая окурок, скалились на бархате челюсти фюрера. Моментально успокоившись, с хладнокровием сумасшедшей, она не спеша оделась и вышла вон.
***
Вполне возможно, что в тот же рассветный час, в Кремле, за огромным дубовым столом, над которым висел на стене его собственный портрет, кавказская шашка и белая княжеская бурка, сидел «Вождь и освободитель народов» раздраженно массируя усыхающую по неизвестным причинам левую руку. Сталин был не один -напротив него, навытяжку стоял лысый грузин с огромным лбом и тонкими злыми губами...
Неожиданно вождь спросил:
- А скажи, Серго, могут ли эти проклятые челюсти исчезнуть где-нибудь по дороге?..
Лысый предельно насторожился и лоб его мгновенно покрылся каплями пота:
- Думаю, что да...
- Почему?
Сталин взял со стола одну из своих знаменитых трубок, и стал попыхивая ее раскуривать.
Серго со скрипом вытер лицо рукавом кожанки и выдавил из себя плакатную фразу:
- Враг не дремлет, товарищ генералиссимус...
Сталин хитро улыбнулся:
- Верно рассуждаешь, дорогой!
Он окутался сизым табачным дымом и добавил:
- И все-таки жаль...
Серго совсем растерялся:
- Очень жаль!..
- Почему советский народ должен думать, что Гитлер жив, и надо его постоянно бояться?
- Почему?!
- У нас своих врагов хватает!
- Гм!..
Красный монарх останавливил на нем долгий взгляд. Так молчали они целую минуту. Кровь застыла в жилах чекиста Серго…
Наконец, Сталин снова заулыбался.
- А как семья, дорогой?
- Спасибо, отец родной…
- Я помню вашу деревню, - хорошие там были люди!..
- Хорошие!
- Ну так что, переживем, земляк, если челюсти потеряются где-то по дороге?..
- Переживём!
- Идите, товарищ Серго, - работайте!
- Есть, товарищ Сталин!
Серго попятился спиной к двери, а на него ласково смотрели два вождя - живой и портретный...
***
Утром, в кабинет коменданта Берлина, прорвалась бледная, с горящими глазами Зверева:
- Товарищ полковник, мне нужно срочно вылететь в Москву!
Уставший полковник зевнул:
- Причина?
- Личный приказ генерала Козлова.
Комендант нахмурился:
- Где он?
- Убит... Вот его документы.
- Ваша фамилия?
- Лейтенант Зверева.
Полковник тоскливо глянул на девушку:
- Все точно. О вас уже справлялись...
- Кто?!
- «Органы»! Товарищ Серго, лично...
Зверева вздрогнула от страха, а полковник встал:
- Что с вами?
- Живот...
- Голодны?
- Нет, наверное по женской части...
Комендант подозрительно взглянул на девушку:
- Хм! Ваш самолет – через три часа, пойдемте-ка я провожу вас к доктору... - А где мне ждать товарищей из «органов»?
- Здесь.
Крепко взяв Наташу под локоть, полковник вывел ее из кабинета и усадил на стул возле двери с красным крестом:
- Подождите минуту, я распоряжусь...
Он скрылся в комнате, а Зверева тут же вскочила и бросилась к выходу из комендатуры.
***
В небольшом аэропорту под Берлином заканчивалась погрузка раненых на Большую Землю. Серго очень внимательно следил за нею... Поэтому, когда по трапу поднялся в самолет командир, чекист остановил и его:
- Сколько посадок вы делаете за перелет до Москвы?
- Две.
- А сегодня - ни одной! Счастливого пути, да-ра-гой.
Пилот закусил от подобного приказа ус и козырнул:
- Есть!
Наташа наблюдала за ними из-за грузовика с ранеными. Вот к Серго подошли еще два чекиста в длинных кожаных пальто с докладом, но тут в кузове кто-то пронзительно закричал и он отослал их проверить. Они, крутнувшись на каблуках, бросились к машине, а Наташа проползла под ней к оставленным санитарами носилкам, отбросила брезент, легла на тяжело раненного солдата, и накрылась с головой...
Чекисты накричали на подбежавших санитаров, те мигом успокоили страдальца и, взявшись за носилки со Зверевой, пыхтя от усталости двинулись к самолету:
- Тяжело...
- Кхе! Еще человек двадцать осталось...
- Все руки оттянул!
- Как бы тут ноги не протянуть...
Лысый Серго лично осматривал каждого ранненого, по-прежнему стоя возле трапа. Вдруг, опять страшно закричал в грузовике раненый... Серго взъярился:
- Стоп! Кто там опять?
Санитары едва дотащившие Наташу с бойцом, поставили носилки возле трапа:
- Капитан - ранение в живот...
Серго резко оборвал говорившего:
- Занимайтесь своим делом, товарищ медик!
- Есть!
Серго погрозил кулаком своим чекистам, а
санитары вновь подняли носилки и пронесли их за его спиной в самолет. Чекисты, тем временем, влезли в грузовик и капитан тут же смолк...
Серго облегченно вздохнул, остановил
санитаров с очередным раненным и откинул одеяло:
- Он же совсем мертвый!
Усатый санитар буркнул:
- Только что был жив...
Серго схватил его за грудки:
- Где его документы!
- Вот...
- В сторону! Посадка закончена.
- А остальные?..
Чекист завопил: - Завтра! – И санитары понесли носилки с погибшим к кустам.
Сквозь щель в брезенте, Наташа увидела, как лётчики втянули в салон самолета трап, затем закрыли входной люк и только тогда она облегченно вздохнула.
***
Когда самолет поднялся в воздух, Зверева
неожиданно, почувствовала, что боец, на котором она лежит, умер... Она в ужасе сползла на пол и прошептала: – Задавила!..
Самолет продолжал набирать высоту, стонали раненые, пахло йодом и очень похолодало.
Вдруг, пулеметная очередь прошила обшивку транспортника.
Из кабины тут же выглянул летчик:
- Спокойно, товарищи, это недобитые фашистские гады! Щас мы их...
Затем он скрылся, а Наташа тайком глянула в иллюминатор - гадов было двое. «Мессершмиты», лениво постреливая, стервятниками кружили вокруг неповоротливого транспортника. Потом, зашли ему в хвост и выпустили такой заряд, что самолет задымил и стал стремительно терять высоту...
Зверева бросилась в кабину пилотов. Один – убит, а командир, с залитым кровью глазом крутил головой и выл от боли. Девушка нежно обняла его:
- Спокойно, товарищ! Держите штурвал, сейчас я вам помогу.
Она принесла из салона сумку с медикаментами и быстро перевязала раненного:
- Мы дотянем до Москвы?
- Шутите?
- Да...
Где-то в голове раздался голос генерала: - Лично Сталину! – И девушку будто подменили... Она встряхнула закмелевшего вдруг летчика:
- Парашют есть, командир?
Тот простонал:
- Один...
- Отлично! Я – лейтенант Зверева и у меня личное, секретное задание товарища Сталина!
Летчик подскочил:
- Иосифа Виссарионовича?!
- Так точно! Я надеваю парашют, вы цепляетесь ко мне ремнем и.. И быстро к выходу!
Зверева потащила его в салон. Там стояла синяя мгла. Очевидно горел хвост фюзеляжа. Стонали и кашляли от дыма раненные и тогда она нащупала дверь, открыла и крикнула:
- Прощайте, товарищи! – Имею личный приказ Сталина!
Бойцы загудели:
- Да здравствует наш любимый Вождь!
- Ур-ра...
- Передайте наш боевой привет товарищу Сталину...
- Обязательно!
Закрыв от страха глаза, девушка потянула за собой пилота и они выпали за борт.
***
Почти сразу над Наташей и летчиком хлопнул белый купол парашюта. Благодаря тучам, «мессершмиты» не заметили десант, но вой их двигателей иногда раздавался совсем близко.
Наташа, перекрикивая свист ветра, спросила летчика где они находятся, на что, тот попытался пронзить одним глазом облака, потом глянул на разбитый циферблат компаса и ответил весьма неопределенно:
- Мы, где-то над Белоруссией или Украиной...
Зверева опечалилась:
- Как далеко до Москвы...
Летчика же занимало совсем другое:
- Большая скорость, товарищ лейтенант, не понимаю!..
- Нас ведь двое, но всё обойдется.
Тут же, из-за отворота ее шинели незаметно выползли челюсти, спустились к поясу и перекусили ремень, которым был прикреплен к девушке пилот.
Одноглазый попытался ухватиться за Звереву руками, но челюсти впились ему в кисть и летчик с жутким воплем улетел вниз.
Облегченный парашют наоборот рванул вверх, и Наташа закричала от страха.
Что же касается челюстей, то они, пощелкивая от удовольствия, вновь скрылись у нее за пазухой.
Вдруг, из облака вылетел ее дымящийся «транспортник» и помчался прямо к парашютистке! Зверевой даже показалось, что сквозь вой пикирующего самолета она услышала крики раненых: - «Да здравствует товарищ Сталин! Передайте ему наше...»
Всего в нескольких метрах от нее, этот Летучий Голландец прошил черной, дымной нитью небо, взмыл вверх, а затем снова устремился на беззащитную девушку!
Так продолжалось три раза... Потом самолет исчез столь же неожиданно как и появился.
Перепуганная Наташа обвисла в ремнях парашюта. Странная явь стала медленно меняться на совсем фантастические видения...
Зверева кружилась в новогоднем хороводе, а из-за елки. вместо Деда Мороза, с гиганьем, вдруг, выскочил вприсядку Сталин!
И потом, после его темпераментного танца, сипло запели медведи, волки и «дала петуха» снегурочка Гитлер!..
***
А в это время на земле, куда никак не могла спуститься бедная десантница, на заснеженной поляне сидели вокруг сухого дерева десять полуобмороженных, умирающих от голода фашистов-окруженцев и готовили пищу. Ею, на этот раз был подвешенный рядовой Фриц, который только что вытянул роковой жребий.
Он с ужасом наблюдал, как пламя костра уже лижет его дырявые сапоги, а друзья-каннибалы раскачиваясь из стороны в сторону, хором и жалобно шепчут: – Есть.... Голод лишил их разума.
И вдруг, над их головами пролетела женщина-парашютист!
- Хальт! Мясо! Хальт! Фоейр! – Зашелестели голоса фашистов, и они забыв про Фрица, поползли по сугробам вслед за более калорийной пищей.
Когда фашисты вскарабкались, наконец, на бугор то увидели, что над огромной корягой бъётся на ветру только парашют – женщина исчезла!..
***
Наташу сильно встряхнуло. Видения пропали и она пришла в себя. Теперь Зверева раскачивалась на стропах парашюта, прямо над головой мирно спящей в обледеневшей берлоге, огромной медведицы!..
Думая, что ей все еще грезится страшная Новогодняя елка, девушка медленно и с надеждой подняла вверх лицо... А там на неё смотрела страшная бородатая рожа с отмороженным носом!
- Хенде хох! Сипло скомандовал фашист и у него выпала пара последних зубов. По лицу Наташи потекли слёзы...
К берлоге же, подползали канибалы. Самый умный из них, видать, уже все продумал и подгонял остальных:
- Шнель! Тут она, тут, надо только достать!
И самые сильные попробовали вытянуть женщину за стропы – ан оказалось тяжело...
Тогда они приволокли к берлоге лесину, чтобы спуститься за мясом, но не удержали и
уронили прямо на голову медведицы.
Никто не знает, что за сны смотрела в это время царица леса, но она мигом проснулась и так взревела, обнажив клыки огромной пасти, что и Наташа и канибалы тоненько запищали...
***
Солдат Фриц, он же оставленная однополчанами «пища», с высоты своего положения увидел странную картину: - по сугробам, обьятые ужасом ковыляли товарищи и огромная медведица, что
грозно шла следом, подминая под себя
настигнутых...
Фрицу стало жутко смешно, он даже выдавил из себя: - Сражение людоедов! – Но, неожиданно, медведица повернула в его сторону и вскоре останавилась возле дерева, глядя в упор на подвешенного, весёлого солдата, злыми красными глазами. По сапогу Фрица потекла желтая струйка...
И тут раздался выстрел! Поверженная пулей, медведица рухнула наземь, а из-за дуба вышел храбрый повар партизанского отряда Микола Какнагрех:
- Сдавайтесь, фашисткие гады! – Задорно скомандовал Микола и тут увидел выползшую из берлоги Звереву. Она тоже заметила охотника с красной лентой поперек лобной части шапки,
радостно закричав:
- Наши! Ура!
Фашисты запищали: - «Гитлер капут!» - И
подняли вверх руки, а у солдата Фрица все таки
загорелись сапоги...
***
Медленно просыпался партизанский лагерь, а вот возле землянки с кумачовой вывеской над крышей: Партизанский отряд «Смерть фашизму», уже гордо стоял его командир дедушка Дубов.
Он был высок, в длинной волчьей шубе и в шапке с поперечной красной лентой.
А потому что Дубов первый заметил, как на
опушку леса вышел повар Микола, под руку с дамой городского вида, а следом, спотыкаясь и падая, тащили тушу огромного медведя, десяток оборванных, полуобмороженных немцев! Замыкал же это шествие, все еще дымящийся рядовой Фриц. И Дубов возрадовался:
- Га! От це добре!
Коммунист с 190… года, соратник Ленина, Сталина, Берии, он важно пошел навстречу и подробно ощупал жирные бока зверя:
- Микола, ты где ж сыскал таку гадину?
Повар Какнагрех гордо выпятил грудь, готовую к орденам и медалям:
- Да туточки, неподалэку, товарищ командир! Разрешите доложить?..
Но дедушке было уже не до него:
- Тикай, Микола, в кухню – хлопци исти дюже хочуть!
Охотник удивился и обиделся одновременно:
- Так тут же ишо девица и з боем взятый враг?!
- Тю?! Ты ишо и бабу сшукав! Тильки всё равно тикай – разберемся!..
Огорченный повар пнул одного из фашистов и ругнулся:
- Слыхалы, дармоеды, в кухню, так вас перетак!
Продуктовая процессия, не в пример ему, радостно заковыляла к партизанской кухне.
Какнагрех поплелся следом глубоко пронзенный вечным к нему невниманием начальства:
- Ну, диду! Всё у него просто... Поезд пустишь под откос – геть в кухню! Ши сварганишь, шо весь отряд пальцы пообкусает – то ж самое... Пленных привел и опять в кухню! Без варьяций – ни тебе медалей, ни тебе лишней чарки горилки!..
Не то старик Дубов... Он медленно, расчесал пятерней бороду и, грозно глядя на Звереву, приказал:
- Биттэ, фрау, в землянку...
Та возмутилась:
- Я – русская!
- Разберемся!...
***
В землянке Дубова было полутемно тепло и тихо. На стенах висели шубы из волка, лисы, зайца – все с капюшонами обвитыми красной партизанской лентой.
Звереву так поразил гардероб бородатого командира, что она воскликнула: - Ого! – И шепотом добавила: - Откуда?..
Дубов ответил как от мухи отмахнулся, ведь ему нетерпелось прощупать эту девку, - а вдруг враг?!.
- Это, гражданочка, Микола отстреливает, шьёт ночами, а я их берегу для ответственных заданий. Ну, знаете, в тыл врага проникнуть, али еще чего... Документы!..
- Пожалуйста. Я лейтенант Зверева, выполняю личное задание товарища Сталина!
Дубов аж подскочил на кресле из березы:
- Шо? Самого?!..
- Так точно. Вот - мандат.
Но партизан был так поражен, что не смог прочесть ни слова. Руки его дрожжали, а борода странным образом то курчавилась, то падала паклями на мощную грудь:
- А нэ брэшэшь?
Наташа рассмеялась:
- Никак нет!
- Вот цэ да!..
Дубов свел брови к переносице и прикрыл глаза:.
- Мы ж с товарищем Кобой, то бишь, с генералиссимусом Сталиным, во всих тюрьмах пересидели вместе. Во гляди, - все зубы потерял тама!
Соратник Вождя обнажил голые десны, а из запазухи Наташиной шинели выпали на стол челюсти Гитлера и громко щёлкнули. Дубов в ужасе отшатнулся:
- Это еще шо такэ?!.
Зверева тут же спрятала челюсти в коробку:
- Да так... Везу попутно археологическую находку из Берлина – челюсти Питекантропа.
Дубов снова впал в подозрительность:
- Хто это?..
- Древний человек...
- Чур мэнэ, чур! Я сам старик, но о таком не слыхивал. Рибентроп – да! Но пэты-кантроп – ни! Убери, дочка, эту гадость!
Наташа быстро спрятала коробку запазуху
- Извините.
- Ужасть! Так шо трэбэ зробить с тобою?
- Срочно переправить на Большую Землю к Сталину!
И тогда Дубов отбросил все сомнения и торжественно встал. Глаза его загорелись красным, большевистким огнем, а борода и чуб вздыбились. Дед откашлялся и басом пропел:
- Все сделаем для Отца Народов, любимого Иосифа Виссарионовича, завтра с ранья!
***
И вот, ранним морозным утром, Микола Какнагрех усаживал Звереву в сани-розвальни, укутывая её тулупом, а напротив командирской землянки застыл строй партизан.
Наконец, вышел Дубов. Он был в новой медвежьей шубе, в шапке с красной лентой поперёк, как положено всем партизанам и при огромном именном «маузере» времён батьки Махно. Грянул залп партизанских ружей,
испуганно фыркнула лошадь, взлетела в белое небо стая черных ворон и осыпался с деревьев снег, а Дубов грозно глянул на бойцов:
- Хлопци! Сегодня мы выполняем жуть яко ответственное задание партии... Всё-р-р-разойдись!
Замерзшие партизаны охотно разбежались по землянкам и командир вразвалку подошел к Зверевой.
Та снова не выдержала и восторженно воскликнула:
- Какая у вас роскошная шуба! А капюш...
Но дед, видать, был мыслями далеко и оборвал ее:
- Та, чушь! Наклонись, дочка, чё шепну…
Наташа наклонилась.
- Направляю тебя к нашему резиденту в селе, Никодыму Полгроба. Он – надёга! И… И не забудь передать лично товарищу Сталину о беспримерном подвиге партизана-большевика Семёна Дубова, ближайшего родственника Ивана Сусанина!
Зверева козырнула:
- Есть!
- Тогда, трогай!
Микола вытянул лошадь хворостиной и она затрусила по тайной тропе в село, к резиденту.
***
Бордовое утреннее солнце румянило снежные поляны, шапки деревьев, причудливые фигуры белых кустов и редкие гроздья снегирей, с красной, как рябина грудью. Зверева радостно вдыхала кристальный воздух Родины и улыбалась:
- Микола, хорошо-то как! Солнышко, сугробы, тишина...
Тот охотно откликнулся:
- Жуть! Вы приезжайте после войны поохотиться. Братка говорит, шо тигр тута объявился – надо бы его хлопнуть!
Но девушка думала о другом:
- А скажи, Коля, мог бы ты меня прямо в Кремль?..
Тот браво хлопнул лошадь хворостиной по заду:
- Запросто! Я вообще, если вы заметили, солдат особый... Ведь кого дедуня Дубов поезда под откос швырять посылает? – Меня. А к резиденту? – Тоже!
- Надо же...
- Да! Я, к примеру, даже заранее знал о начале войны!
- Как?!
- Тю! Та по ночным всполохам на огороде, по тому, что хрен пророс синим с красными бородавками, а так же, ввиду исчезновения жёлтых пятен на лбу ужей и рождения телёнка с прямым, негнущимся хвостом.
От подобной чуши у Зверевой пропало лиричяеское настроение:
- Шутите?..
- Ни грамма! Кстати, попрошу передать в Кремль, шо однажды с радистом Мищенко мы выловили в эфире Гитлера, и я лично послал фюрера на... Ой!
- Что с вами?
- Что-то куснуло...
Наташа с опаской отодвинулась:
- А как у вас с санитарией в отряде?..
Микола грустно вздохнул:
- Та была одна, потом забеременела и уехала... Теперь Мищенко вместо неё на спирте. Так вот, Дубов знает – Мыкола до Берлину дойдёт, а Гитлера схапает!
На этой фразе, из-за пазухи Зверевой выпрыгнули челюсти и откусили Миколе ухо.
Он завопил, к тому же лопнули, вдруг, постромки упряжки и отломилась оглобля...
Лошадь же, прыгнула, как ужаленная далеко в сторону и неуправляемые сани, всё увеличивая скорость, помчались с горы вниз…
Микола попытался было затормозить второй оглоблей, но и она отломилась, стукнув его по лбу. Какнагрех потерял сознание...
Наташа, обомлев от всего происшедшего и, уцепившись изо всех сил за сани, с ужасом наблюдала, как всё быстрей мелькают по сторонам деревья... А потом розвальни вылетели на большой природный трамплин и мягко опустились на крону огромного дуба, сбив с него стаю голодных ворон.
Зверева вынула пистолет... В сене что-то зашуршало и к ней на колени прыгнули челюсти!..
Она, в ужасе, пнула Миколу ногой. Челюсти радостно щелкнули и скрылись за пазухой шинели. Партизан же вскочил, но сани накренились и лейтенант вторым пинком усадила Миколу на место:
- Тише, вы, идиот!
Какнагрех не обиделся, он закопался в солому руками, изредка спрашивая Наташу:
- Вы не знаете где моё ухо?..
Та нервно хохотнула:
- У вас и башки нет!
- Брехня!
Микола быстро ощупал окровавленную голову, недоуменно оглядывая окрестности.
- Ё моё... Метров тридцать! Хотя мы с Мищенкой и не на такие высоты лазали, но...
- Молчать!
- Есть!
- Где село?!
- Туточки, то есть, тамочки - километров с десяток осталось.
Зверева с тоской глянула вниз, в долину:
- Кто-нибудь сюда может подняться?
Микола искренне удивился:
- Без приказу?!.
Где-то вдалеке завыл одинокий волк. Наташа проверила обойму пистолета:
- Микола, как вы посылаете в село сигналы?
- Костры жжём. Чёрный дым – боеготовность «номер один», синий – ждём гонца-связиста… А... Понял, товарищ лейтенант!
Повар накрутил пук соломы на обрубок оглобли и запалил его. Синий дым вертикально поплыл в небо. Зверева повеселела:
- Заметят, Никола?
- Обязательно! Мороз – далеко видать. Вы вправду не знаете, где моё ухо?
- Откусил кто-то…
Микола усомнился:
- А може снайпер засел в кустах и выслеживает знаменитого бойца Миколу Какнагрех?
- Да замолчи ты!
- Молчу… На войне, знаете ли, всякие мысли в голову лезут…
- Добавь-ка дыма!
- Есть!
Врун осторожно разложил на ветках костёр и
синий дым клубами завис над деревом. Какнагрех радостно улыбнулся:
- Теперь заметят, товарищ лейтенант!
Наташа глянула вверх и ужаснулась:
- Уже!..
Из-за леса, вдруг, появился горящий транспортный самолёт и помчался прямо на них!
Микола тоже заметил его и стал закапываться в солому:
- О, цэ да! Я трошки прилягу…
Через несколько секунд самолёт срезал об их дерево одно крыло, об соседнее – другое и
шипящей ракетой понесся по сугробам в сторону далёкого села. Наташа едва успела ухватиться покрепче, так как сани тоже свалились на склон и помчались следом.
Раскалённый фюзеляж самолёта окутывался паром в глубоких сугробах, снижая ввиду этого скорость, и сани уже начали догонять страшный транспорт...
Скоро, они поравнялись и Зверевой показалось, что в окнах самолёта замелькали лица брошенных ею раненых, раздались крики: «Привет товарищу Сталину! Ура вождю!..», а потом
транспортник вновь унесся вперёд.
Едва Наташа опомнилась от этого первого этапа гонки, как начался другой – на вираже, сани опять обошли самолет-фантом! И опять послышались крики раненных: - «Наш боёвой привет товарищу Стал...»!
И лишь на околице села, бескрылый, неожиданно свернул влево, а сани направо.
Завалив несколько плетней, они выбили дверь одной из хат и остановились лишь перед ее большой русской печью. С неё, тут же, слез огромный, бородатый человек в тулупе с тремя Героями Советского Союза на необъятной груди:
- С прибытием на «Малую Землю»! Будымо знакомы – Ныкодим Полгроба, он же рэзидент. Ха-ха-ха!
И снова Зверева потеряла сознание...
***
Очнулась она уже днем, от звуков «морзянки».
Полгроба докладывал по рации за линию фронта о её прибытии, а Мыкола с перевязанным ухом и куском провода в руке, выполнял роль антены. Наташа молча наблюдала за ними, с ужасом вспоминая утренние гонки.
Наконец резидент закончил сеанс, выпил горилки, закусил соленым огурчиком и спрятал рацию в кадушку:
- Микола, снеси бандуру в подпол и запрягай собак, - ехать надо!
- Уже!
Микола скрылся в подвале, а Никодим взял с печки автомат, связку гранат, подошел к Наташе, и убедившись, что она очнулась, шаловливо подмигнул, подал тулуп и валенки.
Зверева поблагодарила, быстро оделась, затем,
резидент предложил присесть «на дорожку» и что-то тихо рычал, пока не вернулся Микола:
- Бьют копытами! Особые распоряжения будут, товарищ резидент?
- Будут…
Никодим вынул маузер:
- Мыкола, тута задание секретное –лично Сталин! Смекаешь?
Тот напрягся:
- Смекаю…
- Во... Как коммунист коммуниста, ты менэ поймешь… Наша жизнь – тьфу! Лишь бы продолжалось дело Партии и её вождя Иосифа Виссарионовича! Держи пистоль – трэба самоустраниться.
Храбрый партизан побледнел даже глазами от услышанного:
- Не понял…
Резидент Полгроба закусил от такой несознательности большую часть бороды:
- Стреляйся, говорю, земляк, не то я тебя сам кокну… Какнагрех совсем струхнул:
- Ныкодим, мы ж с тобой аж с самого детства дружковали!..
Тот взвел курок:
- Поэтому и доверяю тебе…
Тогда Микола торжественно взял маузер и гордо выпрямился:
- Гля яка у мэнэ така геройска судьбина, га? Утром ухо потерял, счас – голову...
Потом он, без паузы, натянул поглубже шапку, выстрелил себе в висок и упал.
Наташа закричала от ужаса, а Полгроба поднял с полу еще дымящийся маузер и пробасил:
- Спокойно, товарищ баба, не мы выдумалы такие инструкции - в путь!
Ошеломлённая всем происходящим, девушка плача пошла вслед за Никодимом, и вдруг, ей показалось, что Микола приподнял голову и тихо шепнул:
- Вы уж не забудьте, передайте товарищу Сталину о беспримерном подвиг...
Но Наташа выскочила в сени, громко хлопнув дверью и продолжения послания в Кремль уже не услышала.
***
Ах, как ходко бежали партизанские собачки! Валил крупными хлопьями снег, трещали от его тяжести вековые деревья и нудно пел или выл в огромную бороду резидент.
На выезде из села он остановил упряжку и широким жестом указал Зверевой на
огромный гранитный постамент. На нем, задрав сильно обгоревший нос к небу, стоял самолет на котором она вылетела из Берлина!.. На камне, большими золотыми буквами было выбито: - «Вечная слава героям-односельчанам: Дубову, Какнагрех и Никодиму Полгроба – за храбрость в воздушных боях с фашизмом!»
Наташа ахнула, Никодим гордо сплюнул в тут же зашипевший снег и просипел:
- Не мы это придумалы, но приятно…
Зверева приложила козырьком руку ко лбу, надеясь увидеть в иллюминаторах солдат:
- А где же раненые, товарищ резидент?..
Тот ухарски сдвинул шапку на затылок и вытянул собак кнутом:
- Выздоровели всех до единого! У нас с этим глухо! – не забалуешь! Но! Пшло, песье отродье!
И снова помчалась партизанская упряжка и снова летел в лицо снег, и сияли на солнце родные просторы...
***
Примерно через час путники прикатили на берег лесного озера – их уже ждали...
На воде покачивалась подводная лодка «ЩА - 13»,
капитан судна стоял в снегу, на высоких ходулях и наблюдал, как матросы возят на санях огромные торпеды. Заметив резидента и Звереву, он махнул кому-то, и из кустов пулей вылетел лыжник. Он промчался под ходулями капитана и лихо затормозил перед прибывшими:
- Феликсов!
Наташа взяла под козырек:
- Здравия желаю! Лейтенант Зверева, прибыла для завершения личного задания тов Ст....
Но тот сурово оборвал:
- Знаем, «органы» уже сообщили – не надо об этом вслух!..
- Есть!
Феликсов ответно махнул капитану и проскрипел:
- Полгроба - в кусты! Вы, лейтенант, – в лодку! Отбываете немедленно.
- Уже!
Никодим бросил упряжку и медведем кинулся к указанным кустам.
Феликсов подозрительно осмотрелся по сторонам и поехал рядом с Наташей:
- Доложите Сталину лично, - в эфир выходить опасно. Враг подслушивает! И запомните – Феликсов...
- Я не забуду.
Лыжник куда-то умчался, а Наташа заглянула
в кусты проститься с Никодимом. В бороде резидента пряталась счастливая улыбка -
один НКВДэшник крепил на его тулуп четвёртую Звезду Героя, другой надевал наручники... Зверева опешила:
- За что?!
Полгроба шепнул:
- За подвиг! Теперь у меня другое задание, наклонись...
Наташа наклонилась.
- Подсадным еду в лагеря ГУЛАГа. Много врагов народа объявилось, - выявлять надо! Ты уж расскажи Сталину о моём беспримерном подвиге!..
Будто ужаленная кинулась девушка от всего этого бреда к трапу подводной лодки.
***
Через пару дней, в перископе «ЩА-13» начала медленно открываться панорама Москвы.
Проплыл мимо златокупольный Новодевичий монастырь, затем показалась центральная ТЭЦ, далее, тяжелым предчувствием прошли над лодкой темные арки мостов и, наконец, показались зубастые, кровавого кирпича стены Кремля. Зверева оторвалась от перископа:
- Приплыли! Спасибо, товарищи!
- Служим Советскому Союзу!
Дружно и весело ответили моряки.
***
В Кремле, все за тем же огромным столом на львинных лапах с лампой, под шляпой зелёного абажура, сидел Сталин и лицо его, в свете лампы, казалось мёртвым. Закрыв глаза, он слушал Звереву. Она стояла навытяжку и, очень волнуясь, запинаясь, докладывала:
- Товарищ генералиссимус СССР! По поручению генерала Козлова я доставила вам страшное свидетельство того, что Адольф Гитлер мёртв!
Вот, возьмите…
Сталин открыл глаза и протянул руку за футляром:
- А где сам Козлов?
- Погиб. Документы его у коменданта Берлина.
- Герой! Жаль…
- Очень!
Вождь открыл коробочку, с презрением посмотрел на останки фюрера и захлопнув бархатный саркофаг швырнул его на стол:
- Допрыгался, подлец! Жаль, не удалось
встретиться "один на один..."
Затем Иосиф раскурил трубку и в упор глянул на девушку:
- Было трудно, Наташа?
- Никак нет!
Сталина позабавил этот храбрый ответ хрупкой девушки и он изобразил некое подобиет улыбки:
- Гм..! Благодарю за службу, полковник Зверева, - Родина вас не забудет...
Наташа опешила:
- Я лейтенант, товарищ генералиссимус...
Сталин кивнул:
- Были, товарищ полковник.
- Есть! Была...
Вождь нажал под столом кнопку и в кабинет
тут же вошла блондинка лет тридцати:
- Капитан Седых по вашему приказ...
- Вольно. Обеспечить хороший отдых героине!
- Есть!
Сталин лукаво глянул на Наташу и снова закрыл глаза:
- Спокойной ночи, полковник Зверева.
Девушка, боясь потревожить задремавшего вождя, шепнула:
- Спасибо, и вам тоже...
Но он внятно и строго ответил:
- Я по ночам работаю...
Сконфуженная Наташа, вместе с Седых направилась к двери, а Сталин глянул одним глазом на коробку с челюстями и конопатое лицо его потемнело от ярости...
***
Капитан Седых и новоиспечённый полковник, быстро пошли по бесконечным коридорам Кремля:
- Вам, конечно же, дадут "Героя СССР", товарищ Зверева... Я слышала, что Вождь восхищен вашей храбростью.
Наташа радостно воскликнула:
- Не может быть?!
НКВДэшница насмешливо и с завистью глянула на нее:
- Здесь происходят самые невероятные вещи.
Зверева радостно улыбнулась, а Седых сжала зубы и ускорила шаг.
В самых неожиданных местах: - в нишах, тёмных кулуарах, появлялись перед ними как из-под земли охранники, но, узнав Седых,
козыряли и снова скрывались.
Наконец, женщины остановились у одной из бесчисленных комнат под номером 45.
Седых распахнула дверь:
- Входите, полковник, и будьте как дома - отдыхайте.
- Благодарю, товарищ капитан!
Та круто развернулась и растаяла в полумраке коридоров.
***
А в это время, соратник дела Ленина, вождь и коммунист Коба—Кровавый, прошел по коридору в одну из своих секретных спальных комнат, закрыл дверь на все замки, и сел перед ярко пылающим камином:
- Зачем мне Зверева? Мне лучше - миф о живущем где-нибудь в Австралии Гитлере... Стране необходимо оставаться в полной боевой готовности! Народ не должен считать гражданских жертв... Много, очень много врагов у советских людей!
Он потянулся к столу за и згляд его пал на коробочку с челюстями:
- Собака!
В ярости, он схватил и швырнул коробку с челюстями в огонь. Раздался сильный щелчок и тут же в пламени камина появилась пылающая фигура сумасшедшего фюрера! Сталин в ужасе вскочил, а Гитлер расхохотался и, с сильным грузинским акцентом, проговорил:
- Нэ бойтэсь, дарагой, садытысь, - нам есть о чём побэсэдоват... Ха-ха-ха!
- Заткнись, парадист!
Гитлер икнул, выпустив в воздух черное облако дыма:
- Зер гут! Зачем обижаешься, я - гость! Шучу...
- Здесь только я могу шутить!
- Негостепреимно. Ты - не грузин!
- Сволочь!
- Сам такой!
Коба-Кровавый, с опаской, отошел к столу:
- Пить будешь?
Гитлер вприпрыжку прошелся по комнате, сбивая с плечей огонь, и сел на стул:
- "Киндзмараули", пожалуйста. Ваше любимое, батоно, не так ли?..
- Завтра привезут - нелётная погода...
- Летчик у тебя плохой!
- Уже расстрелян.
- Вот это по-нашему!
- Ты тоже сдох!
- Я - Идея, герр Сталин, а она - вечна!
Коба усмехнулся и налил ему вина:
- А я?
Гитлер выпил и из ушей его повалил дым:
- А ты - чудовище'
Сталин разогнал салфеткой дым и тоже выпил:
- Мертвец... Дошутился?
- Всё равно возьму реванш, Коба!
- Поздно! Две Идеи на одной планете не живут!
- Время покажет...
Сталин презрительно ткнул в его сторону мизинцем:
- Сдох, собака, сдох!
От ярости, чуб у фюрера встал дыбом, стул под ним загорелся, но он сдержался и лишь улыбнулся в ответ:
- Зачем мы ссоримся, батоно? И так жарко! Давай еще выпьем, а потом в картишки перебросимся...
Но Сталина это раззодорило еще больше:
- С тобой? В дурака, если только...
Рожа Гитлера стала страшной:
- На твою жизнь, герр Сталин!
Лоб красного монарха и без того страдающего от мании преследования и десятка других псих-растройств, покрылся крупными каплями холодного пота. Он затопал сапогами и завизжал:
- Сгинь! Тьфу, тьфу! Изыди!
- Как хочешь, дарагой, но я ещё вэрнусь...
Гитлер вылил остатки вина на горящий стул и нырнул в огонь камина.
Сталин, тяжело дыша и разгоняя клубы дыма, пересел на свою железную кровать, заправленную солдатским одеялом и пробормотал:
- Сдох, сволочь, сдох!
Колени его дрожжали, а с усов его падали, на френч, огненные в цвет огня, капли вина.
***
Расстроенная повышением в звании какой-то
выскочки журналистки, капитан Седых дотошно
проверяла посты кремлевских коридоров, а потом вновь вернулась к комнате Зверевой.
Долговязый ее охранник вытянулся по стойке смирно. Куранты размеренно пробили полночь. Седых переждала их глухой звон и мрачно спросила охранника:
- Жить хочешь, Ваня?..
Тот побледнел:
- Так Все же спокойно, товарищ капитан?..
- Смотри, Иван, головой ответишь!
НКВДэшница прислонилась к двери ухом и прислушалась – тихо...
- Можешь получить завтра праздничный паёк, Иван.
Тот, икнув от страха, прошептал:
- Благодарю!
- Ну, ну!..
Бросив на подчиненного ледяной взгляд, Седых растворилась в сумраке коридора.
Иван сорвал пилотку и вытер пот со лба:
- Змеюка!
***
Эдак через часок, с противоположной стороны маршрута Седых, к комнате Зверевой, весело подпрыгивая, быстро двигались челюсти Гитлера.
Удачно миновав очередного охранника, они радостно щёлкнули и поскакали дальше.
Выскочив в просторный холл с бюстом Ленина, челюсти на минуту задержались, как бы раздумывая, потом в прыжке откусили Ильичу нос и юркнули в один из коридоров.
***
У охранника Вани слипались от сна глаза. Он подло дремал на посту. Ему то виделся праздничный паек обвязанный пурпурной ленточкой, то вдруг, чьи-то челюсти!..
Иван, в ужасе, протер кулаком глаза – точно! По ковровой дорожке, прыгали в его сторону
челюсти! Бедняга пал на колени и перекрестился:
- Свят, свят!
Чудище остановилось напротив солдата, с хрустом дожевало нос Ильича, затем взлетело и произвело усекновение головы.
Стена окрасилась кровью, тело рухнуло, а кудрявая, в пилотке со звёздочкой голова Ивана покатилась в глубь коридоров. Челюсти сплюнули кусок воротничка гимнастерки и скрылись за дверью комнаты Зверевой.
***
Капитан Седых почувствовала, что безмерно устала медленно разделась и приготовилась было лечь в постель, но тут ей послышался тихий стук в дверь..
НКВДэшница вынула из кобуры револьвер и спросила:
- Кто там?..
Ответа не последовало... Тогда, взведя курок, она резко распахнула дверь и от увиденного произвела выстрел - преданно обратив к начальнице выпученные глаза, покачивалась на полу голова Ивана!.. Седых дико закричала и тут же, страшным эхом откликнулся из комнаты Зверевой нечеловеческий рёв! НКВДэшница, в ужасе, отпнула голову охранника и побежала к Наташе.
Н-да, это было пока неясное, но ЧП! - Со всех сторон понеслись уже к комнате за номером 45, бесчисленные охранники Кремля...
***
Седых первая вбежала в комнату гостьи: -
белое шерстяное одеяло валялось на паркете в луже крови, а между ног агонизирующей девушки, сипло пищал новорождённый с огромной челюстью!..
Седых выронила оружие и упала на руки вбежавших охранников...
***
Едва заснув, Сталин очнулся от выстрела и криков... Он кинулся к столу, нажал кнопку сигнализации - в Кремле завыла сирена и ответно зазвонил телефон спальной.
Иосиф достал из стола револьвер, взвел курок и снял трубку:
- Слушаю...
Голос начальника охраны дрожал от страха:
- Всё спокойно, товарищ Сталин, это капитан Седых произвела случайный выстрел...
Коба завопил:
- В Кремле случайный?! А ну ко мне её!..
- Есть!
Монарх бросил трубку и медленно повернулся к камину - ни кого... Раздался стук в дверь. Сталин обернулся:
- Кто?!
- Капитан Седых...
Отперев все засовы, Сталин чуть приоткрыл дверь и НКВДэшница боком протиснулась в спальню.
В нижней рубахе, в галифе и с наганом в руке, на неё злобно смотрел Коба-Кровавый:
- В чём дело, сержант?
Капитан чуть снова не упала в обморок:
- Как?!.
- Это я спрашиваю: - как ты позволила себе стрелять в Кремле?!
- ЧП, товарищ генералиссимус...
- Что?!
- Гостья родила!
- Врёшь, майор!
- Никак нет!
Сталин захохотал и трижды выстрелил в камин:
- Сдох, сволочь, сдох!
Затем он швырнул револьвер на кровать и распорядился:
- Принести героиню!
Седых пошатнулась:
- Т-т-товарищ генералиссимус, она умерла при родах...
- Что говоришь?!
НКВДэшница пала на колени:
- Отец родной, Иосиф Виссарионович, пощадите!
Сталин хитро улыбнулся:
- Что ты, полковник?.. Встань, пожалуйста.
- Есть!
- В Кремле ещё никто не умирал! В морг её, и звание "Героя СССР", посмертно. И чтоб ни одна душа не пикнула!..
- Будет сделано! Есть! Спасибо! Так точно!
Седых попятилась к двери. Волосы её встали дыбом.
Сталин зевнул, потянулся и начал раскуривать трубку:
- Шито-крыто, герр фюрер!..
***
1945 год. По случаю победы над фашистами, Сталин давал американским союзникам банкет.
Над роскошно накрытыми столами плыли нашпигованные специями лебеди, чернели повсюду хрустальные родники с икрой, блестели
осетры, а по углам зала сидели музыканты. Тут были и балалаечники в русских косоворотках, и
грузинский девичий ансамбль в национальных костюмах, а так же группа седых аккордеонистов вокруг тапёра в белом за красным роялем...
Союзники чинно сидели за столом, ожидая Сталина. Наконец, из репродуктора прозвучал гимн Советского Союза, вошел вождь и все
встали...
По окончанию гимна, Сталин весьма своеобразно поздравил присутствующих с этим великим праздником:
- Дорогие воины-освободители, господа союзники, войне – конец! С Победой нас! А теперь "Лезгинку!"
Кавказец не спеша вышел на середину зала, сделал под музыку несколько величественных движений, игриво топнул ногой, попытался даже встать на пуанты, но сапоги заскользили от избытка от ваксы и он снова топнул.
Союзники оглушительно заплодировали, а
Иосиф снисходительно улыбнулся и махнул рукой - зазвучал гимн Америки.
Гости прослушали его стоя и снова отблагодарили Сталина аплодисментами.
Затем глава американской делегации подарил ему статую Свободы с зажженным факелом, а Коба-кровавый прикурил от крошечного огонька трубку и задул светоч демократии:
- Спасибо. Удобная штука - буду беречь!
Теперь грянул гром аплодисментов со стороны приглашённых советских военначальников с
жёнами, а Седых скользнула к генералиссимусу с двумя бокалами красного вина на серебрянном подносе:
- «Киндзмараули», тов. Сталин!
- Приятно...
Он поставил на поднос статую, преподнес один американцу, а второй взял себе:
- За Победу!
Наши и союзники выпили. Сталин шепнул Седых:
- Товарищ полковник, пригласите высого гостя на танец, а я покурю...
НКВДэшница, не смея куда либо поставить поднос со статуей, завальсировала с американцем, передавая его друг другу.
К Сталину подошел ординарец:
- Всё готово, товарищ Ст....
- Ввезите!
- Есть!
Он сделал знак одному из офицеров и в зале погасла люстра. Под робкий свет свечей, двое офицеров ввезли тележку покрытую кумачом и расшитым серпами с молотами. Все замерли...
Кумач, вдруг, шевельнулся и из под него раздался хриплый крик младенца.
Сталин довольно погладил усы:
- У нас тоже есть сюрприз для союзников!
Бешено зааплодировали присутствующие, но
вождь поднял вверх руку:
- Потише... В Кремле родился ребёнок! Мать - Героиня, отец – неизвестный солдат!
Снова грянули аплодисменты. Сталин поморщился:
- На ваш символ Свободы, господа союзники, мы отвечаем своим. Этот мальчишка - есть суть новой, зарождающейся в этих стенах политики!
Чья-то жена истерично крикнула: - «Браво!» - Но ее никто не поддержал. Вождь улыбнулся и закончил речь:
- Я назвал его просто - "Сын Кремля!" Увезите.
Снова раздался хриплый рёв младенца и коляску увезли.
Балалаечники грянули "Калинку", один пожилой военноначальник в лаптях, выскочил в центр зала и проковылял по кругу вприсядку.
Товарищу Сталину понравилась шутка и гости пришли в вострорг – сплошная экзотка у этих русских!
Потом рекой полилось шампанское и лучшие
грузинские вина, а звуки пианино скоро смешались со звуками дудок, балалаек и победители с союзниками пустились в пляс - вакханалия народов набирала силу...
***
Ну, а пока победители праздновали, сынок Кремля сосал грудь у приёмной матери-майора Седых. Она терпела, кривилась от боли, но все-таки не выдержала и высказалась:
- Как ты груб... и уродлив!
И младенец будто понял. Он тут же выплюнул сосок и хрипло, оглушительно взвыл!
НКВДэшница перепугадась. Она сунула ему бутылку с молоком и включила радио на всю громкость, ведь Сталину нравился уродец...
Итак, сынок мрачно жевал теперь соску, звучал из репродуктора бравый военный марш, затем голос Вождя, мечтающего с народом о Новой жизни, как завещал Великий Ленин. Потом, видно устав, Сталин предложить послушать тявканье Гитлера: о порабощении народов-неарийцев. Тот завопил, а Вождь хмыкнул, - это был это знак советским людям, что можно смеяться...
И когда Адольф совсем зашелся от ярости,
Сын Кремля, вдруг, откусил от бутылки горлышко, с хрустом разжёвал его и затем
так сжал ручкой оставшуюся ёмкость с молоком, что она лопнула как мыльный шарик!..
Седых бросила младенца в колыбель и, в ужасе, скрылась в ванной комнате.
А сынок, слушая Гитлера, начал быстро
трансформироваться и, наконец, тело его достигло размеров взрослого человека...
Когда Седых, немного успокоившись, вернулась в комнату, - на ее кровати сидел голый блондин лет 25-ти и приветливо ее улыбался:
- Не надо бояться, Ингрид Шульц, меня зовут Рудольф и мы - одной нации!
От страха, у женщины пошла носом кровь:
- Замолчите, прошу вас!
Он удивился:
- Почему внучка немецкого фабриканта скрывает свою фамилию?
- Меня же расстреляют на месте!..
Рудольф кивнул:
- А.. Понимаю, вы работаете на Вермахт?
- Нет...
- Не понимаю!...
В замешательстве, Шульц схватила с кровати отстатки его распашонки и попыталась осмыслить свое положение, вытерая кровь, но ариец тут же вырвал из её рук этот кусочек материи:
- Не надо – так вы мне больше нравитесь... Сейчас я верну вас в Лоно нации!
Он свалит НКВДэшницу на постель, и грубо сорвал с неё мундир.
Потом, уставшая, она лежала рядом с Рудольфом, а он давал ей четкие указания:
- Ингрид, вы можете называть меня по имени и приказываю немедленно сфабриковать документы, достать форму, так как сегодня же мы покидаем мой роддом!
- Яволь!
Немец возмутился:
- Найн! Надо отвечать: - Яволь, мой фюрер!
- Яволь, мой фюрер!
Крикнула Ингрид быстро оделась и подняв руку в нацистском приветсвии, выбежала из комнаты.
Из репродуктора опять, было, замечтал Отец народов Сталин, но Рудольф зарычал и ударом кулака разнес радио в щепки.
***
Немногим позже, во двор Кремля бесшумно опустился небольшой дирижабль, а из его кабины выбрались пилот и понурый Серго:
- Гиви, останься здесь, я иду к товарищу Сталину...
- Удачи, товарищ Серго!
- Спасибо, - не знаю...
Блеснув лысиной в синем свете луны, Серго вошел в помещение.
Тут же, из-за угла появились Рудольф и Ингрид Шульц одетые в штатское. Пилот козырнул:
- Здравия желаю, товарищ Седых!
- Гиви, жить хочешь?..
Голос грузина дрогнул:
- У меня за всю службу не было никаких замеч…
- Быстро в кабину, вылетаем немедленно - приказ Сталина!
Пилот снова козырнул и тихо спросил:
- А товарищ Серго...?
Седых-Шульц потянулась к кобуре:
- Он враг народа! Хочешь повидаться?..
Пилот рывком открыл перед ней дверь кабины:
- Что вы, товарищ полковник! Да я никогда...
Шульц и Рудольф запрыгнули вовнутрь:
- Взлетай, Гиви, курс – аэродром товарища Сталина.
- Есть!
Аппарат бесшумно поднялся до звёзд Кремля и растворился в небе.
***
Исчезновение дирижабля недолго оставалось незамеченным... В Кремле взвыла сирена, из спецгаража выехали три чёрных «Оппеля» и разъяренный Серго с чекистами вскочили на ходу, в мощные автомобили.
Визжа покрышками, они вылетели на улицы
Москвы, а Серго тыкал револьвером в бок своему водителю и постоянно кричал:
- Быстрей, похищен Сын Кремля!
Машины с воем промчались по набережной, покинули город и скоро уже двигались по извилистой лесной дороге к аэродрому.
Когда, наконец, чекисты выехали его на взлётную полосу, Серго заметил дерижабль и завопил:
- Вот он, вперед!
Машины крутнулись и веером ринулись к аппарату. Скоро преследователи окружили его и
вдруг, мощный взрыв разнес и дирижабль, и людей на мелкие куски...
В свете пламени, спокойно вырулил из ангара личный самолёт Сталина, а из его иллюминаторов
Рудольф и Ингрид Шульц внимательно смотрели на догорающие останки техники. Рудольф презрительно усмехнулся:
- Скоро так будет со всеми, герр Сталин!
Самолёт разогнался и взлетел.
***
В холе роскошной, парижской гостиницы «Жанна Дарк» беседуют с портье двое господ: это Рудольф, в чёрном фраке и фрау Шульц в вечернем декольтированном платье.
- Господа, ваш номер 1945. Багаж доставят немедлено. Вас проводят...
Рудольф взял ключ:
- Мы сами... И ужин в номер, пожалуйста!
- Что-нибудь специальное?..
- Да, ваше фирменное, - горяченькое от Жанны Дарк...
Портье поклонился и начал звонить на кухню, а гости направились к лифту.
***
Вскоре гарсон принес два чемодана, получил чаевые и убежал. Рудольф помрачнел, сорвал с шеи "бабочку", сел в кресло и начал медленно осматривать люкс. Ингрид бросилась укладывала в шкаф вещи, с испугом поглядывая на арийца...
Неожиданно, раздался стук в дверь. Рудольф крикнул: - В чём дело?! – И бодрый голос отозвался: - Ваш ужин доставлен, господин!
- Войдите.
Два официанта в белых костюмах вкатили никелированный столик, быстро разложили приборы и зажгли свечи.
- Гут, данке! Оставьте нас...
Рудольф, не глядя, сунул им пару банкнот и гарсоны тут же покинули номер.
- Шампанское, Ингрид?
- Да...
Они выпили по бокалу чудесного, дорогого напитка. И, вдруг, глаза Рудольфа начали неестественно светиться. Он повернул голову...
И изумленная Шульц увидела как мозг этого живого компьютера начал проецировать на стену
улицы каких-то городов, дома, затем данные об оставшихся на свободе нацистах...
Рудольф раздражённо махал перед глазами рукой и картинки то ускоряли темп, сменяя друг друга, то замедляли…
Наконец, осталось только изображение досье Отто Скорцени - личного телохранителя Гитлера и потом вид на его камеру. Двухметровый гигант, сцепив руки, угрюмо сидел на нарах, уставившись в одну точку.
Рудольф рывком встал с кресла:
- Бездельник!
Проекция исчезла, а глаза монстра погасли:
- Ингрид, я буду отсутсвовать несколько дней. Из номера не выходи, - ждать!
- Есть!
- Забудьте эту форму общения, фрау Шульц!
- Яволь, мой фюрер!
Рудольф быстро вышел на балкон.
Когда, через минуту Ингрид осмелилась выйти следом, то там уже никого не было...
***
Отто Скорценни угрюмо мерил камеру своими огромными шагами — Три, два... Поворот и снова: — два, три...
Неожиданно его длинный, во всё лицо шрам закровоточил, а на стене тут же появилось изображение Рудольфа с небольшими усами молодого Гитлера.Он был зол...
Бесстрашный Скорценни, в ужасе, опустился на нары.
- Встать! – Раздалось под сводами камеры и Отто
вскочил. Рожа фюрера кривилась на обшарпанной стенке, как кадр из дурного сна:
- Я – существую, Скорценни, и приказываю тебе вновь приступить к своим обязанностям!
- Яволь мой фюрер!
- В пятницу тебя вызовут в кабинет начальника тюрьмы. Окно будет открыто, решётка — муляж. Как только под окном заглохнет машина, прыгай вниз. Не слышу?!..
- Яволь, мой фюрер!
- Всё.
Изображение исчезло. Скорценни, вытер со лба холодный пот, кровь со щеки и снова сел на нары...
***
И вот наступила пятница. Во двор старинной тюрьмы медленно въехал интендатский грузовик.
Два солдата выскочили из-под брезента кузова и потащили в помещение по паре спальных матрацев. Скоро мотор грузовика взвыл и тут же заглох.
Из окна второго этажа вывалился Скорценни и вмял грузным телом брезент кузова.
Грузовик взревел и помчался к воротам. На крыше его кабины, появился с пулемётом в руках, Скорценни и начал крушить очередями будку, охранников, бегущих солдат...
Затем, некто, высунувшись из окна грузовика, произвел по воротам выстрел из фауст-патрона,
они развалились на куски от мощного взрыва и
автомобиль вырвался на улицу.
***
Дня через три, вечером, к отелю "Жана Дарк" подъехал роскошный Опель. На заднем сидении сидел Рудольф, за рулём - Отто Скорценни:
- Мой фюрер, возле входа в гостиницу большое скопление народа и пара полицейских машин. Не выходите, я узнаю в чем дело...
- Гут.
Скорценни, не выключая двигателя, покинул автомобиль и, низко надвинув на лоб шляпу, подошел к толпе.
На асфальте лежала женщина в вечернем платье, с петлёй на шее. Прибежал перепуганный портье и
Полицейский начал записывать его показания:
- Это фрау Шульц из 1945 номера. Она приехала с мужем. Иностранцы...
Отто вернулся к машине и сел за руль:
- Мой фюрер, даму из 1945-го повесили и выкинули с балкона.
Рудольф подался вперёд:
- Ингрид!..
Скорценни увидел в зеркале заднего обзора как взбухли вены на лбу Рудольфа и гримасса бешенства исказила лицо:
- Ну что , герр Сталин, "шито-крыто?!»
Кремлёвский пёс! Ты мне за это ответишь! Трогай, Отто.
- Куда, мой фюрер?
- Вокзал - мы едем в Марсель.
Лимузин медленно отъехал от отеля Жанна Дарк
и влился в поток машин.
***
Берлин. На пропускном пункте американского
сектора, огороженного колючей проволокой, в помещении для свиданий родственников, тихо беседовали в углу бывший личный доктор Гитлера, профессор Фауст и его ассистент Курт Ренке.
Лицо Ренке обезображено шрамами. Вместо левого глаза - чёрная повязка.
- И все-таки, Курт, вы не можете понять главной вещи, - прогресс нации и её возрождение произойдут здесь! Там – русская оккупация, строжайший режим на долгие годы, и в итоге, деформация сознания, уничтожение индивидуального мышления, желания и таланта! Пока не поздно, я могу декларировать необходимость нашей совместной работы. Мы продолжим генетические опыты по возрождению арийской нации, решайтесь!
Курт промакнул платком слезящийся глаз:
- Здесь нет моей семьи, могил моих предков и ... И я боюсь Коричневого ужаса, его последователей! Они обязательно захотят взять реванш!..
- Ужасно! Вы уже попали под влияние коммунистической пропаганды, Курт...
Тот усмехнулся:
- Может быть, но это совпадает на данном этапе с моими чувствами, я - откровенен. Мне хочется всё забыть, даже профессию...
- Не может быть!..
- Может.
- Но вы же учёный! Мы должны регулярно общаться, по крайней мере!
Курт Ренке глянул на часы:
- Конечно. Прощайте, учитель.
- До встречи, Курт?..
Ренке промолчал. Американский солдат проводил
его на советскую зону и он, пряча под полами шляпы изуродованное кислотой лицо, ушел не оборачиваясь...
Фауст попробовал раскурить сигару, потом
бросил ее и печально побрел к своей машине.
***
И снова Кремль. В спальной комнате Сталина, напольные часы бьют полночь. С последним ударом, из горящего камина вышел дымящийся Гитлер. Он поправил чубчик, подошел к постели вождя, стащил за волосы на пол, положил ему на лицо подушку и сел на нее:
- Твой час пришёл, приятель, пора платить по счетам!
Сталин засучил ногами, что-то замычал...
Гитлер недовольно стукнул его кулаком в бок:
- Да помолчи ты, сволочь, – всё уже сказано!
Он прикурил от горящей фалды своего мундира, сигару и стал пускать в потолок синие кольца:
- Я питал к моей Ингрид нежные чувства. Впрочем, это свойственно многим сентиментальным натурам, кроме тебя...
Сталин затих.
Фюрер дал ему коблуком в пах.
- Молчишь? Нэгостэпримный ты, кацо, - фэльдфэбель какой-то невоспитанный... Ауффидерзейн!
Он встал с трупа, плюнул на него и снова прыгнул в камин. Пламя его вмиг погасло и лишь ядовито дымилась подушка на голове Сталина...
***
А через месяц, в океане, дымила труба огромного лайнера и на его палубе любовались видами приближающейся страны, Рудольф и Отто.
Вот мимо проплыла величественная статуя Свободы, а вдалеке, на берегу завиднелись огромные небоскрёбы. Над головами пассажиров носились сотни чаек и настал миг, когда лайнер дал приветственный гудок Америке.
Солдаты-отпускники и граждане ее, обнявшись за плечи и раскачиваясь из стороны в сторону, гордо запели гимн: "Америка, Америка!".
Рудольф рассмеялся:
- Да, да! Свободная, богатая, сильная страна! Мне не хватило совсем немного, чтобы добраться до тебя! Мои ракеты, мои лучшие учёные – всё теперь в твоих руках… Но, быть может, вас ждёт сюрприз, господа американцы? Мне есть, что предложить новенького вашим мозгам! Вы ведь, как никто, готовы к протесту, к оппозиции всего уже существующего, к ... как её?! - К демократии! Ха-ха-ха!
Отто Скорценни обеспокоенно повернулся к нему:
- Мой фюрер?..
- Мы скоро вернёмся, Отто, обетованная земля Германии ждет нас. И нас будет много - Хайль!
- Хайль!
- Горячего пунша, Отто, - зябко..
- Яволь, мой фюрер!
Рудольф, по стариковски сгорбился и ушел в каюту.
***
Могучая рука Истории крутила Землю, как она
одна считала нужным: - Падали бомбы на Хиросиму, Нагасаки, торжественно хоронили советские люди убийцу миллионов Сталина, а чуть позже запели "Битлз" и побрелии от всего цивилизованного Хиппи...
***
И все же, кое-что оставалось пока неизменным на Планете. Так, например, в старинном замке немецких баронов Ландскопф происходило нечто уже виденное в истории Мира и Германии.
В антураже портретов предков, настенных стендов с оружием, возле ярко освещенного, праздничного стола, стоял в окружении друзей по партии последний из рода рыцарей, военначальников, фашистов - Клаус. Все мужчины были одеты в мундиры Третьего рейха, при крестах, знаках "СС", "СД" и т.д., а дамы в вечерних платьях. Клаус Ландскопф поднял бокал:
- Господа, пришла весна! Обновлённая природа будит прошлое, заставляя мечтать о будущем. Будущее - наш фюрер! Сегодня - его день рождения, наш ежегодный день воскрешения идеи, наш праздник! Хайль Гитлер!
Присутствующие радостно прокричали: - «Хайль! - Выпили по глотку шампанского, а хозяин продолжил:
- Господа, сегодня с нами уже миллионы!
И снова многократное "Хайль!" сотрясло зал.
***
Удивительно, но на площадях Италии. Испании, Англии, тоже звучало в этот день: - Хайль Гитлер! И что особенно поражало, - отмечался этот праздник «Весны» и на совершенно на другом конце света, в аэропорту Нью-Йорка, например!..
Конечно, полиция и антифашистски настроенная молодёжь пытались разогнать сборище нацистов, но это было очень непросто...
Татуированные, воинствуещего вида молодчики, в кожанных куртках, с эмблемами рейха и флагами со свастикой наперевес, больше похожими на копья, стояли насмерть. Они провожали главу американского неонацизма Рудольфа Дойчланда.
Наступил апогей апогей этого события. В намеченное время, подкатил к аэропорту раскошный, чёрный кадиллак, Отто Скорценни распахнул дверь и из автомобиля медленно выполз располневший фюрер. Площадь взревела молодыми, мощными глотками: - Хайль! Хайль! Хайль!
Рудольф выдержал паузу, благосклонно
улыбнулся, снял с шеи рыцарский крест, поцеловал его и положил перед собой на асфальт:
- Солдаты Идеи, наша армия вновь готова к войне с Коммунизмом!
Он сорвал с себя бабочку, перчатки и завопил в мегафон:
- Я улетаю, но жду вас, горячо мной любимых, на священной земле Германии! Она хочет стать такой же прекрасной и свободной, как Америка!
Снова скандировала вся площадь: - Хайль! – А
Рудольф приложил руку к сердцу и запел гимн Америки...
Черно-кожанная молодёжь, вдохновлённая своим фюрером, его патриотизмом и любовью к ним, к гражданам лучшего в мире государства, громогласно подхватила гимн и долго еще мирные сотни американцев, опаздывающих на рейсы, смирно сидели в своих автомобилях ожидая конца митинга.
Наконец, загремел в динамиках военный марш, Рудольф поклонился толпе, медленно направился к зданию аэропорта, подняв руку в нацистком приветствии, а вслед ему несся все тот же вой: - Хай-ль Гит-лер-р!..
***
А вот в Кремле, все было пока тихо и спокойно. Садилось за зубчатые стены солнце, темнело небо, а по двору торжественно прогуливался перед ужином, Никодим Полгроба. На бывшем резиденте блистал теперь генеральский мундир с десятком "Героев" на могучей груди, да и вообще, он стал неузнаваем этот храбрец Полгроба! - Борода у него пропала, зато до самых орденов свисали огромные, отросшие в ГУЛАГе уши.
И надо же было случиться, что благость весенней прогулки нарушили какие-то людишки! Вдруг, возле Царь-пушки спустились на парашютах два космонавта! Они поползли к Никодиму и на их полуобгоревших скафандрах задымилась свастика!.. Никодим шустро выхватил длинный маузер:
- Стоп, хлопци, вы шо тут?!
Однако фашисты его не поняли. Один даже спросил:
- Васс?!.
От чего Полгроба вмиг побагровел гладкой мордой:
- Это я вас спрашиваю!..
Те сразу подняли руки вверх. Никодим смягчился:
- Во цэ гарно! Кино, шоль, сымаете?
И опять пришельцы не поняли генерала! Один из них даже обратился к нему на немецком:
- Шпрэхен зи дойч?
- Натюрлих!
Фашисты опустили рукии и их шеф, покачиваясь от слабости, с трудом продолжил:
- Наша капсула упала в квадрате "Б". Немедленно
свяжите нас с органами разведки Третьего рейха!
Полгроба удивился подобному приказу, но маузер убрал:
- Свяжем, свяжем... Ха-ха-ха! Ну, хлопци, насмешили!
Шеф зло прошипел:
- Шнель! Иначе у вас могут быть проблемы - мы посланы в космос самим Адольфом Гитлером!
- Фюрером? А когда ж послал?..
- В марте 1945-го.
Космонавт-шеф упал на бок, а Никодим сделал шаг назад:
- В чём дело?..
Тот, закатывая глаза, ответил:
- Мы давно не ели...
Полшроба развеселился:
- Га! Яких-нибудь сорок лет!
Второй космонавт закашлялся от его юмора и тоже упал.
И тут, из канализационного люка появился лысый Серго:
- Ныкодим Ильич, в Москва-реке только что поймали "неопознанно летавший объект"... Знаешь, как хинкали, только железный!
Генерал Полгроба гордо выпрямился:
- Та почему же неопознанный, Серго?..
Он погладил на груди свободное для очередного "Героя" место и добавил:
- Я, старый друг мой, не только опознав, но и
зловив пассажиров этого "Хинкали!" Во! - глянь,
лежать...
И тут только грузин обратил внимание на лежащих возле Царь пушки, космонавтов:
- Фашисты?!
- Они!
Серго вылез из люка и подошел поближе:
- А что не встают?..
- Давно не ели.
- А где?..
Никодим сердито захлопал ушами:
- Тыхо, Сэрго! Что они ели и где они не... "ели" - теперь наша Государственная тайна!
- Понял, товарищ начальник КГБ!
- С повышением тебя, Сэрожка!
- Век не забуду, кацо!
Друзья крепко обнялись и подсели к фашистам побеседовать. Кремлёвские куранты пробили 19 раз.
***
Скоро и в Германии наступил вечер, а все в том же старинном замке баронов Ландскопф, начался торжественный приём в честь прибытия рыцаря неонацизма Рудольфа Дойчланда.
Хозяин замка барон Клаус, приветствовал гостя из Америки не сводя с него поражённого взгляда - Рудольф и Гитлер - одно лицо..!
- Господин Дойчланд, мы праздновали день рождения нашего фюрера, а ваш приезд дарит нам еще один повод для продолжения праздника!
Ваши сообщения о растущих рядах солдат нового рейха и реванше наших идей, столь близких и дорогих радовали...
- Извините, барон...
Рудольф встал:
- Не в моих традициях нарушать этикет предков, но я прошу разрешения продолжить вашу речь, разделяя тем самым всё сбережённое вами, под теплом мундира и поблагодарить за то, что вы не празднуете годовщину смерти фюрера... Он жив вечно, господа - Хайль Гитлер!
Под сводами замка раздалось ответное: - Хайль! – А Рудольф устало сел, отбросил со лба чуб и, в упор, глянул на роскошную блондинку фрау Вальтер. Она же, беседовала с красавцем мужем и не обращала на него ни какого внимания!..
От, вдруг вспыхнувшей страсти, Рудольф перестал слышать дальнейшие тосты, - он не сводил с женщины глаз.
Заметив необычайный интерес фюрера к молодой особе, верный Отто Скорценни подошел и встал за спиной её мужа. Господин Вальтер недоуменно оглянулся, а некоторые присутствующие заметили этот конфуз и опустили носы к тарелкам...
Скоро грянул военный марш, затем его сменили звуки вальса и начался бал.
Рудольф тут же пригласил фрау Вальтер на танец.
Смущённая вниманием высокого гостя и оказанной честью, женщина посмотрела на супруга, но тот, в этот момент, отвернулся, беседуя со стариком-соседом, и она приняла приглашение.
Рудольф пожирал красавицу глазами:
- Благодарю!
- За что?
- За всё... Могу ли я узнать ваше имя?
- Ева.
- Не может быть!
Ноги Рудольфа, вдруг, свело судорогой и он запнулся, чуть не свалив свою партнёршу:
- Простите, я – потрясён!.
- Чем?
- Ева - моё любимое имя.
- Вы говорите банальности.
- Возможно, но это лишь подтверждает...
- Ах, оставьте!
Молодой супруг ревниво наблюдал за женой и высоким гостем и хотел даже прервать танец, думая, Рудольф пьян, но Отто предложил ему выпить по бокалу шампанского и, буквально, вывел под локоть на террасу. Присутствующие тихо зашушукались и образовали некий круг возле танцующих Рудольфа и Евы.
Одна престарелая дама и спутница бывшего генерала, пораженная сходством гостя с Гитлером, громко произнесла:
- Невероятно! Одно лицо, манеры...
Многие обернулись и генерал поспешил удалиться с женой подальше.
Заканчивая танец, Рудольф побледнел как покойник, а с глазами его и вовсе происходило нечто странное...
Еве показалось, что она находится под каким-то мощнейшим гипнозом. Ей хотелось убежать от этого странного человека, но тело не слушалось и она все медленнее вальсируя, со страхом, наблюдала как быстро меняются цвет глаз и кожи лица партнера: - серый, кирпичный, синий, белый, зелёный!..
- Что с вами, господин Рудольф?!
- Устал...
К счастью, музыканты оборвали танец, плавно перейдя к баварской польке и страшный гость проводил Еву к ее креслу, присев, однако, рядом:
- Позвольте пригласить вас завтра в ресторан?
- Я - замужем!
- О, вместе с супругом, разумеется!
- Не хочу, надоело!
- А верховая прогулка?..
Пытаясь оборвать этот флирт, девушка холодно ответила: - Это интересней. – А гость впился в ее кисть синими губами:
- Прекрасно!
- Ева испуганно отдернула руку, слабо защищаясь мужем:
- Но что скажет Фриц?!
- Он ездит верхом?
- Как большинство аристократов!
- Ах, вот как?
- Да!
- Тогда остаётся лишь выбрать масть?..
- Я устала!
- И все же?..
- Хорошо, я предпочитаю вороных лошадей.
- Ах, как совпадают наши вкусы! Кстати, состояние вашего супруга очень скоро увеличится втрое, впятеро!
В Еве, на миг, проснулась практичная немка:
- Неужели?
Рудольф заметил и ухмыльнулся:
- У меня есть прекрасное деловое предложение стать компаньонами...
- Я могу сказать об этом Фрицу?
- Конечно!
- А, может вы сами?..
- Потом, в ресторане. А завтра — дубовые рощи Родины и вы, Ева!
- Страх отступил и девушка рассмеялась:
- Как неуклюже!
- Простите... Устал от дороги. Приятного вечера.
Монстр, на ослабевших ногах, двинулся к выходу.
С террасы, тут же, вышел Скорценни и, подхватив фюрера под руку, помог покинуть зал.
Присутствующие снова зашептались, а Фон Клаус поспешил позвать мажордома:
- Немедленно приготовьте комнаты отдыха для почётного гостя!
- Уже, господин, барон.
- Гут.
С балкона, пошатываясь вернулся Фриц фон Вальтер и подошел к жене:
- Я чувствую себя дурно, Ева...
- Срочно домой и доктора!..
Они раскланялись с содями по застолью и направились к выходу.
***
Ночь. Рудольф лежит в огромной постели. Его осматривает срочно вызванный и перепуганный врач:
- У вашего господина нет пульса...
Скорценни отодвинул его в сторону и наклонился к Рудольфу:
- Мой фюрер...
Доктор оббежал кровать:
- Я должен без промедлений сделать ему массаж сердца!
И тут, Рудольфа широко открыл синие глаза, и этот живой киноаппарат вновь спроецировал на стены, потолок, лица Отто и старичка в белом халате, марширующих солдат Рейха, колонны танков, пересекающие поля пшеницы, горящие города России, Польши, Чехии...
Медик не выдержал и пал без чувств. Скорценни быстро вытянул его за ногу из комнаты и дубовые двери спальни со скрипом закрылись за его спиной.
***
Ранним весенним утром распахнулись ворота конюшни и на огромном вороном жеребце, весь в чёрном, Рудольф выехал навстречу подъезжающей на кабриолете Еве фон Вальтер. Она резко затормозила и с головы её пала шляпа, а по плечам рассыпались чудесные белые локоны.
- Как вы прекрасны, Ева!
- А вы - настоящий "Чёрный рыцарь!" Знаете, мой муж занемог и я не смогу составить вам кампанию.
Рудольф поднял жеребца на дыбы:
- Как жаль, ведь ваша арабская кобылка уже осёдлана...
Конюх тут же вывел вороную, с маленькой головкой лошадь на высоких, будто выточенных из мрамора ногах. Ева залюбовалась:
- Она прекрасна!..
***
И вот она уже галлопирует с Рудольфом по туманному дубовому лесу. Ева наслаждалась – все так странно, как во сне...
Рудольф в кровь, терзал жёстким трензелем губы жеребца – тот постоянно норовил укусить его за колено, или "козлил", на полном ходу пытаясь сбросить опытного всадника, впрочем, тому это нравилось: - он порол коня плетью, и рыча бил кулаком под рёбра.
- Ева, он сходит с ума по вашей кобыле!
- Ха-ха-ха! Наглое животное!
В белой, молочной от тумана долине, они спешились, Рудольф усадил Еву на свой френч, брошенный на траву и расседлал лошадей:
- Фрау Вальтер, прогулка была бы неполной, без торжества естества...
- То есть?
- Смотрите!
Рудольф подвел жеребца к кобыле и возбуждённый конь, храпя взгромоздился на нее. Арабка была не против, - подсев на задних ногах, она позволила собой овладеть...
Рот Евы скривился от отвращения, она что-то неразборчиво закричала, а жеребец ревел, страстно кусал кобылу за холку, а потом насладившись обессиленно сполз с ее крупа...
От увиденного Ева потеряла сознание и Рудольф тут же рванул ворот её костюма, обнажив полную, красивую грудь...
***
Прошло несколько дней. В ресторане Дойчланд. от входа в зал и далее, до самого стола, стелилась дорожка из живых, красных роз. Вдоль стен замерли официанты, а на большой эстраде, сорок пять скрипачей в чёрных фраках приготовились играть...
За длинным столом сидели лишь красивые молодые женщины и Рудольф. Он терпеливо ждал Еву с закрытыми глазами и застывшими на коленях руками. Наконец, вошел метрдотель:
- Барон Вальтер с супругой!
Рудольф открыл глаза и встал. Перед ним, шокированные антуражем встречи, замерли на пороге Ева с мужем...
Впрочем, пауза была недолгой, - за спиной гостей появился Отто и подтолкнул их к столу. Скрипачи, тут же, заиграли гимн Германии, супруги Вальтер, осторожно ступая по розам, подошли и сели за стол.
Женщины зааплодировали, поедая глазами барона Вальтера, а официанты бросились заканчивать сервировку.
Затем подали апперитив и минутой позже скрипачи начали играть вальс. Немки, одна роскошней другой, кинулись приглашать барона Вальтера на танец, он смутился, но отказаться не посмел. Красавицы, буквально, передавали его из рук в руки, а точнее сказать в обьятья...
Хозяин вечера смотрел в упор на Еву и таинственно улыбался:
- Нет большего счастья, чем видеть вас снова рядом...
Щеки Евы пылали от ярости:
- Ваш горила силой увёз нас из оперы!
- Простите простака-итальянца, тому виной только я - устал вас ждать и навсегда ранен в сердце!
- Вы намерены продолжать в том же тоне?
- Да!
Она отвернулась и поискала глазами мужа:
- Фриц!
- Не волнуйтесь, дамы развлекают его коллекцией моих бриллиантов.
- Ах вот как!?
- Да. Я хочу, чтобы вы тоже выбрали камешек...
- Оставьте меня в покое!
- Но я люблю вас, Ева!
- Я - замужем!
- Разведётесь...
- Никогда! Фриц, Фриц!
- Тогда он умрёт!..
Гнев сменился на страх, женщина попыталась вскочить с места, но не смогла - тяжёлый взгляд Рудольфа парализовал её тело...
- Советую ответить мне взаимностью, Ева!
- Нет!
- Это ваше последнее слово?
- Да!
Губы Рудольфа, вдруг, посинели, из рукава потекла на стол тёмная струя крови, Ева, в ужасе, закричала, а скрипачи и вся обслуга мгновенно исчезли из ресторана.
За спиной женщины бесшумно появился Отто.
С рожи фюрера начала теперь слезать кожа, а на щеке телохранителя закровоточил старый шрам.
- Отто, убей ее!..
Скорцени вынул из кармана шнурок и через несколько секунд, голова Евы беспомощно упала на блюдо.
Рудольф покачнулся:
- Отто!
- Да, мой фюрер!
- Найди доктора Фуста. Вот - челюсти, за ними придут... Всё сжечь!
От его окровавленного черепа отвалились челюсти и пали на ладонь телохранителя. Гитлер - мёртв. Челюсти клацнули пару раз и тоже замерли. Скорценни спрятал их в карман, вынул из под стола канистру с бензином и облил
помещение.
Через некоторое время, зал вспыхнул, и мощная волна огня выбила стёкла бывшего ресторана Дойчланд.
***
А потом наступил 1989 год. Обезумевшие от счастья немцы рушили берлинскую стену, разделявшую нацию и город на две половины,
всё пространство у проклятой преграды было залито иллюминацией и праздничным фейерверком, а предприимчивые дельцы тут же продавали туристам "осколки социализма". Вокруг звучал смех, радостные возгласы - всеобщий восторг и эйфория цветной, могучей волной накрыла нацию!
За всем этим счастьем наблюдал, стоя у передвижного бара и с шампанским в руке, дряхлый старик, он же бывший личный врач Гитлера, Фауст. Руки его тряслись, из бокала капал на туфли алкоголь, но он ничего не чувствовал и на сухих его губах вяла таинственная улыбка...
И тут, сквозь толпу к нему продрались Никодим Полгроба и космонавты фюрера. Лица космонавтов сильно избороздили морщины: - Земля быстро отнимала права долгожителей.
Никодим внимательно посмотрел на старика и тихо спросил:
- Диду, а ты, случаем, не дохтур Фауст?
Тот не поворачиваясь ответил: - Да. – И сделал глоток шампанского.
Космонавт-шеф спешил:
- Где челюсти Гитлера, старик?
Этого вопроса Фауст явно не ждал и выронил бокал:
- Кто вы?!
- Офицеры Вермахта, выполняющие секретную, последнюю волю Адольфа Гитлера!
- Доказательства?
В живот доктора тупо ткнулся ствол пистолета.
Старик хихикнул как от щекотки:
- Методы те же!..
- Мы спешим!
- Зря. Челюсти - в стене. Я замуровал их несколько лет назад.
Полгроба взревел:
- Где?
- Ищите!
Пришельцы бросились к стене. Ее уже крушили краны, разгребали останки бульдозеры, и шансов у фашистов и чекиста было, явно, немного...
Вдруг, в пыльном воздухе ночи, неестественно громко, задребезжал старческий смех личного доктора Гитлера, а сам он медленно закружился в некоем танце и фалды плаща Фауста стали похожи на чёрные, крылья ворона...
Париж. 1991 год.