Часть жизни уже прожевана,
Будет обидно,если большая.
Нас тут помяло то ли о жернова,то ли просто о шестеренки часов,что отсчитывают не время,а вязкую кашу потекшей по бордюрам весны,
Или так ненавистных нам понедельников,
А что у меня нового? Сменились в неделе дни и трусы недельки.
Ощушение будто душа заплыла жиром от макдаковых передач и книг,
Я пассажир,видимо,и если пробить и в автобусной жизни,
Это ответственность быть рулевым,
И куда легче так с места возбужденно стирать слюни протестов,
Пусти в меня кровь,которой чавкает твое сердце рубиком контроля или губами на морозе потресканы,
Когда лед дает трещины плачем в жилетки,я к примеру пугалу,стоящему у нас в огороде,
Я же человек,вроде,юродивый ли,
Вляпаться в массу,или под ляпкой без маски,
Это Родина,вроде бы,но промерзла вся от Питера до Владика,
Покорежилась вся от модных утятников до полысевшего Влади.
А я снова откладываю простые слова в долгий ящик,падаю пьяным в долговую яму...
Остановилась картинка кардиограммы на одно мгновение,
В себя бы кануть,руки о голое тело изнутри оцарапать,
Скинуть себя в закрытом мешке в сточный канал,
Новые осознания стоят под шеей немым комом,
Мы поникли,или нас просто осень вместе с цветами неугомонными подошвами втоптала,
Нас не смешат уже даже звоном монет,может все заканчивалось еще под первый поцелуй по-французски,или под хруст мультифоры с моментом,
Вспомнились все попытки забыть,отслоилась от тела мечта,
Этим утром не проснулся,солнце снова провело экзекуцию,
Остановись отражать меня,я на твоей дороге весь в неонах,
Только бы не сбила вовсе,а так цепляй,
Лусше так и здесь свернусь клубком,измажу грязью всю шерсть,
А потом мы с обочин по домам запремся,
И однажды сгнием в очереди,
Я на собеседование,ты с признаками беременности,
Ты станешь сыпать снег битых тарелок от всех слов,
А к вечеру окопами доползем в мир реалий снов.