Это был понедельник среды.
Это был вечер майского утра.
И ничто не сулило беды,
И не предвещало чуда.
В умытом весной саду
Срубили вишню в цвету.
И барон кричал, и солнце жалось в овал.
Но воздух был тих на ветру.
«Не ту, Марта! Не ту!».
Был расписан под хохлому
Твой каждый последний патрон.
Ни один не взлетел наяву,
Хоть на сотню рублей разгон.
А барон садился верхом
На ведро, на метро, на ядро,
Повторяя всегда лишь одно:
«Не то, Марта, не то!»
До сих пор ты слышишь, как падает
Где-то там, далеко-далеко
Кто-то очень тяжелый и тайный,
Словно кровь и молоко.
И бегут от небесных акул
Косяки чернокрылых стай.
А барон на посту, а барон об пол стул:
«Банзай, Марта Банзай!»