клюдь
Хочу побыть хотя бы чуть,
хотя бы чутью жили-были.
Не в муть уходят предки – в чудь.
И я хочу... и мне... навылет...
Я стану чудью, я смогу
так исчудачиться угарно...
Пока детёныш мой агу,
я постишкую, может, гарно.
Сполагоря ни жить, ни быть
не получается – из точек
не слепится пейзажа прыть,
без чуди поезд обесточен.
Из мрака тлеющего в рань
выхлёстывает тени павших
Петров, Захаров, Мишек, Вань –
во глубину российской пашни.
Пресоблазнившись на увы
приоритетным направленьем,
утрами – на ура – во рвы,
как завещал великий
шестые чувства
Deus ex machina
тонко скользим да мягко стелем
вальсом насквозь по ля багателям —
тени теней в тенетах абсурда —
снами кошмарными нейрохирурга,
сурдо-стихами, сурдо-балетами,
агонизируем симфониеттами —
шалость паркетная,
тля этикетная,
пыль париков,
быль парников.
были былинными — стали лоскутными.
взвыла свирель паровозными гудами.
good — хорошо, God — ещё лучше,
хоть и безличные, да неразлучные.
Deus — махина для драматурга.
культ защебечен, затрёпан, затуркан.
высится батюшка, по-стариковски
брови насупив, — шеф по стыковке
лирика с бубном, бивня с крестом,
ласточек с крючьями, чувства с шестом.
станция путеводная
ушла вода в ладони — было много — вся ушла
вода была ладонью — всклянь была вода — была
так легче говорить — повтор когда к повтору
стремится бесконечностью нулей
в москве москва на острове — в смоковном звуке
москвою бредила вода и в долгорукой фуге
невысказанно лья по площадям и скверам
стозёвно чудище огромное — проблей!
ушла вода — никто не ждал уйдёт она когда
никто не чистил стоки — никто не знал стыда
так стыд похож на воду — вода на стыд
что лишь повтор всему повтор пов-тор-пов-
тор скандинавский бог военных одолей
как и положено богам рыжебородый
на Вы ходил бывало — крыж породы
по спинкам узким по степям грудастым
до хруста упоительного бдня
— крем ль становился бра-добрей? —
откуда есть земля всех остальных землей
землёй она пошла до южных оголей
там остров крым — всю душу выпил
ушла вода в ладони — было много — вся ушла
а-вакуум
(...подателю жизни иже везде сыи да вся исполняя часом утренним шлю поклоны приди отец брат род мой приди с утреца и насели ны гомоном птичьим и да пребудет до скончания дней моих...)
... испoганово мне и всетрубнo.
я, как жердь, из кургана тoрчать
унимался и – вставен пoд срубы,
коли сложат пo мне величавый
и пропойный сиреневый сказ.
досиделся до века стебaлoва,
снился только в кошмaрах тaкой.
и за что мне? – вроде не бaловень,
не ушкуйник, еси ох ты гой.
ну, а дaльше, а дaльше какого
петушиного жлобства, кажи,
тронь скалу — закачает ветрово,
за ушибами зная пошиб.
так и варево — песня озимая —
вьётся вдaль, издaля ворошит.
не пронырлив, не гибок верзилушкa,
вечно зелен, что крымский самшит.
(...приди ж насели живот раба твово долготерпением един ты трижды на горе сидючи да оглоблей маша не погуби еси мене со беззаконии моими раба твово отверзи ми устни поучатися словесем твоим в нечаянии лежаща и рождаща упитанность душ...)
сиднем в ямине важивал нечисти,
лапал дым от крутых папирос,
а поручик, и дьяк, и перечистый
особист — на допрос, на допрос.
ох пужали меня — не пужался,
супротив цельной гвардии шёл,
и на площади мне — на прощальной —
в рёбра тыкал солдатик ружжом.
я высматривал в зыби топталовой
ситцы любушки, но фраера
мельтешили, до одури шалые,
и водица по лужам смура,
так смура, что не выведать тайного,
двуперстового, лобного кра...
денный хлеб дай-же-господи-дай
(… отжени от мене унывания дух ты сидящая на трижды славной горе радуися тму разогнавши всех мрачных мрачнее мрака вселенского бесов ты утро светлейшее солнце ложесн своих дева несущая миру сладкоуханное жизни сокровище яко к стене нерушимой к тебе прибегаю спаси неневестная ты невеста небрачна спаси…)
В память о ком?
дыра из телевизора талдычит мне дыра
привет – скажу – и где – скажу – твой ды – скажу – рокол
соколиком пронёсся над – гагарину – ура
влетел он в космос ух – твойды – а вышел вовсе гол сокол
багор из телевизора в житейской луже – вор
цепляет за вихры – курлы – утопленницу жизнь
скажи-ка филин ух – петух – заздравен вечно бодр
какие урлы нам – курлы – грядущий день жужжит
суровый день без дна дыры тому кто выпил тьму войну
охранникам – позор – твойды – и вознесенский бич постичь
ушедшие в дыру – гага – царапают по дну – вспорхнув –
и ласточка с весной – курлы – и соколы опричь – на дичь
так говорил Тойода
вот приходит как-то раз ко мне Эйдзи Тойода —
крепкий такой старикан в благородных очках
седой и гордый как и положено самураю
щурится — или нет — скорее просто улыбается
как и положено улыбаться самураю
прежде чем достать ритуальный коврик для харакири
но вместо коврика он достаёт ветку цветущей сакуры
если честно я даже не успеваю заметить откуда
достаёт он эту ветку и показывает мне с видом прокурора
предъявляющего главный вещдок на суде —
потрясая этой веткой он принимается что-то кричать
как и положено самураю кричит он по-японски
кричит довольно долго — я успеваю выкурить пару сигарет
в промежутках сварить и выпить турочку кофе
наконец он замолкает и достаёт ритуальный коврик
причём я успеваю заметить — из правого уха
достаёт он свой ритуальный коврик и громко произносит:
лексус!
затем прячет коврик в левое ухо и выхватывает меч
ну меч это понятно же без перевода — меч он и есть меч
и я делаю ноги...
вне-себя-тина
блыжным кризисо-чинителям
посвящается с прязрением
петый годяй дробыскнул на изместку –
бразный отрыж блобызан и бонмот –
жорные бнусы рицают разверстку
зьян облигатор берёт во борот –
манные дранцы отсучив рукавно
трасли отлынит до а-пофигмея
сплодные блаки гоняет оравно
и афедроны бобонит плебеям –
рыбии глазья попсуют в промежи –
карлики дюжие жлобно гнетут –
членовозилы снуют по манежной –
стрюкает в стылости фабержый друт –
жлобзик хвалебный! муржа рыбоглазья!
вздёрните выше ушастые лбы –
жрали вы бражно проценты лобазя –
в недры сибирские вчухать вас бы!
глодок наш как вислоума ослица –
терпит до рыва отбрысков измот
костного мозга до брывного блица
русского бунта бер-сер-кера корд...
на-шест-вие
.... значит успение – кто-то успел до начала и на
шест не утёсист – он малость коварен услужлив и на-
щупать нельзя – только видеть нашествие видеть и на-
тянут потянут наяды а он не сдаётся он видит и на-
тёк не дотёк и утёк просочился сквозь землю и на-
прочь брат иванушка – мал ты ещё воевать вот и на-
битый дурак лучше круглого – снегом растает и на-
выкат орудий пытающих лобное место и на-
пуск из-под знамени боеголовок карающих на-
тискать нельзя – только видеть смотреть и конечно же на-
звать не дозваться а малый глядишь уже молится на-
голо в пустыне – тебе ни берёзки ни реченьки на-
ново в мечети и боязно – чуть неуставно и на-
изволок тянется шест – зазывает разденься и на-
тужиться барышня лишнее – тут не родишь – это На-
молено бито натискано щупано лобно и над-
дать на прощание залп и попасть в ось земную – и нет
ни дураков ни шестов ни знамён – только свет
белый полярный нетронутый девственный свет
смысла в котором без тьмы разумеется нет.
каретная
...скребётся мышь усталая поди –
вредит ли скрёб? минстрах предупреждает
кошачий на душе скрипит мотив
к пожару чай ко сбору смертной дани
ведёт на пресню на костры мозгляк
в руках не стяги не хоругви – биты
всех уравнений член мышцу напряг
отвесить оплеуху тесту сытно
за пядью пядь и мыслю под откос –
очарование очей главокруженье
трамвай летит что автор – на износ
сынов отечества на скорости заженя
случайный выбор пал на тормоза –
из брачных пар глядишь уже парилка
небрежный дирижёрский полувзмах
Рылеева исторгнет либо Рильке
нарыл поганец чародей ведьмак
и негде яблоку припасть главою
главою непокорною в госзнак
вы петь просили? – шас завою
с подбоем красным плащ не оживит
момента истины по-гефсимански
мигрень стигмат и простатит
как бог и сын и дух мужланства
сдавайте князь! на упс и три люля –
узнаете почём бельмес распетый
скотина Муромец – жлобяра! – три ру-бля
зажал (когда ещё)... каретно мне каретно!
песнь травмана
(травман — житель планеты Трав)
В моём трав-мае прустно, прустит и сметнёт,
капуста не растёт в моём травмае,
такое чувство, будто
ты падаешь во дно —
бревном в тиши небесного травм-рая.
В моём камране пусто, пустит и темнёт,
капуста не пастит в моём камране,
такое чубство, будто
потеряно земно —
упало в трещь прелестного так рано.
В моей колипке плюсно, плюснит и дневнёт,
габузду не рахнит моя колипка,
такое чуфство, будто
колипке всё равно,
хранятся в ней гроши али опилки.
В моём зармане густо, густит и бревнёт,
за люстру убивают под арманом,
такое шустро бьёт,
бьёт в самое ревно,
капуста выпадает из карманов.
В опилках дюже хрустно, хрустнет и хрышнёт,
смолой измажут люстру и — в опилки,
такого не забыть,
под ложечкой режно,
когда в норване режут за колипки.
В моей норане пусто, труснет и светлёт,
и в прусте* не останется романа,
такое чуйство, будто
язык мой — поветло,
в олипковой смоле, но без обмана.
Припев:
Ты падаешь на дно,
болотно, внеземно,
бьют в самое ревно,
но всё же нам дано
в олипковой смоле жить без обмана.
__
Слова — Оскара Боэция*.
Музыка — «Балюро»* Травеля*.
*Зигмунд Пруст — писатель планеты Трав.
*Оскар Боэций — травианский поэт.
*Балюро — танец планеты Трав.
*Харм Травель — травианский композитор.
Йар
Когда призвал всенижний гоб —
упасть в тринделы,
то бишь, когда прившёл допсог
побрать за дело,
я протянул ему отчин —
всучить потломкам,
бесплодный предвложил мечин
искромкать.
Свинцовый обвзломал он борг
на переплавку,
и понял я, как варят брог —
из впадких.
Йар ненасрытен, йар безлик —
ацил не видно,
там хол сплавляют с аладик,
там нет дивидни.
Мозги из разных черепков
текут рекою,
в тиши — без пафосных илпов —
спадают в гойю.
Небесный капает азелс
на общий переч,
где авялах на убл сел —
весь в саже — нереч.
Там лупа с лупой говорит.
На сцене — хохмы.
Курдух на зрителя сердит —
бо зритель вздохлый.
А гойя вечна, как сергорп, —
почти как трупость.
Плывёт в ладье большой ерог
с громадной взлупой.
И коли спрятаться под ней
возможность будет,
шепчи молитвие скорней
на ухо будд-не.
на смерть Лунной сонаты
dattilo adagio (дактиль адажио)
медленно медленно поезд отчалит в пролетье —
лета Джульетта — соната — заглохни! — прощай навсегда
хлебные трели — звучащие краски нахрапом
бросятся в клавиши прыгнут с рычаньем в глаза...
графские прелести — ах! — рядом с маленькой ручкой —
маленькой ручкой она вышивала цветы...
щерится пасть ненасытного солнца столетий —
душно-мне-душно-мне в цепких пролётах глазных —
ретроспективно колотятся шваркают мысли
мысли мыслята мыслишки мыслёнки — о ней...
плавно-так-плавно-так феб натирает паркеты —
брат помирает брат-просит-брат-просит ухи —
вона гляди-тко рассею как выгнуло вкратцы —
сдобному царствию хамскому грошик цена —
здесь в подземельях так-душно и гадко играца —
выплюнет поезд оглохшего падшего на...