Порою столько прелести во лжи,-
Сплошь рунами потресканые стены,
И звездною капелью миражи
Звенят гротеском над изломом сцены.
Монарх увенчан шапкою шута
И мнится позолоченной коровой,
Паяц под свист ямщицкого кнута
Смеется легким смехом Казановы.
Субретка, источая аромат
Дешевой похоти, заменит приму,
Но улыбнется маленький Синдбад
Сидящему на сцене пилигриму.
С галерки этот мир его манит
И аравийской стелется пустыней,
Он, затаив дыхание, молчит,
Мечтой о ней теперь он не остынет.
И ждут его дороги и моря,
И ветер переменчивых скитаний,
И ожерелья звезд да янтаря
Из млечных закоулков зазеркалья.
Он вымолвит заветное «сезам»,
Услышанное некогда со сцены,-
И лопнет от улыбки вдруг по швам,
Трагическая маска Мельпомены.