«wonderful»
Дама в светлом меховом манто, в шляпке с кокетливой меховой вставкой и рыжих лосинах, заправленных в щегольские сапожки, пожилая, лет за семьдесят, с большими круглыми и выцветшими глазами, скрытыми очками в роговой оправе, сидела в троллейбусе недалеко от кабины водителя, спиной к ходу движения, источая аромат дорогих французских духов и глядя в салон поверх голов пассажиров.На очередной остановке, когда люди по обыкновению долго проходили в салон, вставляя в автомат свои проездные документы, она вдруг громким и визгливым голосом обратилась к водителю на весь салон:
- Почему у вас не работает как следует валидатор? Я везде прохожу спокойно по своему социальному удостоверению, а у вас заедает устройство. У меня замечательное социальное удостоверение, просто "wonderful" какое удостоверение.
Это «wonderful» просто убило наповал всех сидящих в троллейбусе, в том числе и водителя - среднеазиата.
Небожитель.
Высокий, худой, с вытянутым лицом, одетый в длинное, почти до щиколоток, дорогое темное драповое пальто в тонкую полоску с шарфиком в цвет красивой фирменной рубашки с высоким воротником, однотонным галстуком с большим узлом, в лакированных ботинках с острыми и длинными носами, в модной для начала прошлого века круглой, высокой темной шляпе-котелке, с небольшим портфельчиком, сжимаемым длинными и тонкими нервными пальцами, унизанными металлическими и серебряными крупными кольцами человек стоял на эскалаторе московского метро, поднимающего людей наверх к выходу на станции Маяковская. В руке этого джентльмена, напоминающего то ли богатого адвоката, то ли банковского управляющего старорежимных времен, был черный зонт-трость, уши этого субъекта без возраста и национальности слегка оттопыривались и розовели под шляпой, а выпуклые, голубые глаза на бледном восковом лице ничего не выражали, кроме презрения к окружающему миру и высокомерного снобизма.
Руки господина были обтянуты тонкими лайковыми перчатками, и даже через них он брезговал дотрагиваться до грязно-черного поручня эскалатора и поэтому стоял, широко раздвинув для устойчивости ноги в узких лакированных штиблетах, и опирался на зонтик-трость, подвергаясь постоянным толчкам поднимающихся вверх людей. Такого человека можно было увидеть скорее на заднем сиденье Мерседеса, БМВ или Ауди, чем в метрополитене.
Когда после очередного толчка наш герой чуть не растянулся на эскалаторе, из его благородных уст полилась такая неинтеллигентная, многоэтажная матерная ругань, что светлый образ этого почти что небожителя немедленно померк в глазах окружающих. Вот и суди после этого о людях по одежде и манерам.
"По одёжке встречают, а по лексикону провожают"
Тропа позитива.
Кусочки замерзшего собачьего и кошачьего кала, обрывки бумажек, крышки от бутылок, фантики, смятые банки из под пива и кока-колы, поломанные веточки и прочая мелкая грязь на фоне почерневших, съежившихся от наступающего тепла весны и солнца бывших сугробов и ледяных горок – такая дорога ждала каждого, вышедшего из дома на работу в это раннее апрельское, еще морозное утро.
И вдруг: – «тропа позитива» - надпись ярко-желтого, солнечного цвета, изображенная прямо на асфальте по дороге к метро между домами. Яркое солнце, на просохшем от растаявшего снега асфальте, нарисованные яркой фиолетовой краской по трафарету сердечки – одно большое и три маленьких, смайлики, стрелочки, указывающие направление движения.
Слова: «думай о хорошем», «я всегда рядом», «я всегда твой, зай» - уже другого, зеленого цвета и другим, тоже детским почерком. А перед спуском в подземный переход к метро слова: «удачного дня». И никаких остатков зимы на этой тропе. И всё, хорошее настроение и состояние весны, радости наполняют душу на целый день вперед.