В войну там лагерь смерти был,
под Ригой.
Барак детей.
Здесь брали у ребят
Кровь
для немецких
раненых солдат,
(Знать, дьяволы
на то врачей
«сподвигли»).
Там взрослые,
вот так же,
как в Блокаду,
Детей поддерживали,
чем могли,
Рискуя жизнью,
если были рядом,
Чтоб жизнь детей,
бесценную
продлить.
«Моя ты доченька, держись, не падай,
Чтоб возвратиться ты могла назад!»
Ведь слабых ожидали
муки ада –
Забрав всю кровь,
детей бросали в ад.
А потому ребята поднимались
Из немощи своей,
чтоб жить опять,
И, у обрыва жизни,
все старались
Свою жизнеспособность показать.
Вот мальчика приводят
на закланье,
Ребёнка – донора,
он бледен, худ.
«Я сильный», -
он твердит, как заклинанье,
Надеясь, что его ещё вернут.
Возможно, чувствовал он –
жизнь к закату,
Но так хотелось жить,
шептал врагу:
«Я, дядя, сильный, я ещё смогу
Пожить и пользу
принести солдатам».
Опять впиваются
вампиры – шприцы
В ручонку,
чтобы кровь – живицу взять…
Но кем же это надо уродиться,
Чтоб кровопийцей
у ребёнка
стать?
О малолетних
донорах невольных
Седая память сохранила слой,
Тот, что, вздымясь,
кромсает сердце болью
за нелюдьми содеянное зло.
А дети
после тяжких испытаний
За кровь и муки
крылья обрели,
И, ввысь взлетев,
они навек остались
В скорбящей памяти
людей Земли.