Пока он жив и ни в каких грехах
За век свой краткий не бывал повинен,
Но оказался в мусорной корзине
Средь вороха истраченных бумаг.
Ещё обида слишком глубока,
Чтоб испарились пролитые слёзы,
И было просто сердце разморозить
Посредством одинокого цветка.
Отвергнутый небрежно и легко,
Хоть был подарен символом прощенья,
Он без надежды уходил в забвенье,
Дрожа от боли каждым лепестком.
Печальной доли он безвольный раб,
И будет вянуть в хрустком целлофане,
Безвинно принимая наказанье
За то, что слаб.