Памяти расстрелянного в 37-м
Тимофея Даниловича Петрова
Израненная книгой Солженицына,
не знает память отдыха и сна –
от этих обжигающих страниц она
уже освободиться не вольна.
Кого-то греет вера в жизнь загробную,
он воздаянью будущему рад...
Но мук и казней хроника подробная
мне, атеисту, тягостней стократ.
Не верю, что колонны миллионные,
измолотые в лагерную пыль,
воскреснут навсегда во время оное
и в рай для них расстелется ковыль.
Во рву расстрельном, в жалком ли гробу –
все канули.
В распад.
Во мглу незримую...
И в сердце боль
за каждую судьбу –
единственную и неповторимую.
1995