Театр в запустение пришел,
Пусты и одиноки кресла в зале,
Покой на театр снизошел
И новый зритель явится едва ли.
Актеру ныне больше нет работы.
Нет зрителя - к чему тогда игра?
Работать для себя? Нет, не охота,
И маски снять давно уже пора.
И не для кого боле притворяться,
Актер теперь всего лишь человек,
Теперь ему уж некого стесняться:
Он одиноким обречен быть целый век.
Едва ли кто-то пожелает вновь
Увидеть ту игру и восторгаться
Актеру подарить свою любовь
Чтоб знать он мог, что он не зря старался.