Слишком длинные посты, или short stories from Spain
Дама с собачкой
Погода никак не установится. То дожди, то трамонтана, то злой ветер леванте. Мы гуляем втроем по пляжу, укутанные в свитеры и шарфы. Горячее солнце изумительно припекает спину, ревущий норд-ост изумительно обжигает холодом лоб, уши, руки, ноги, гонит песок, ерошит волосы. Андрюха в упоении носится по самой кромке воды, ноги ледяные и красные, как у гуся. Я несу в руках его сандалии. Муж говорит:
- Каждый вечер мечтаю: хорошо бы утром на пробежку. А утром высуну нос на террасу и думаю: оно мне надо в такой собачий холод?! А ведь чувствую – засиделся…
- А ты сейчас беги. Хоть солнышко, не так холодно. Беги. Беги-беги, а то прособираешься. Давай, чего откладывать-то, здесь и сейчас!
И муж вроде в шутку, а потом и всерьез потрухал по песочку, все дальше и дальше.
- Андрюсика с собой забери! – кричу ему вслед. А того и приглашать не надо, помчался за ним в полном восторге. Господи, хоть десять минут побуду в тишине.
Я медленно иду по пляжу. Народу мало, сидят какие-то нахохленные в шезлонгах спиной к ветру. Впереди дама с пудельком. Тот резвится не хуже нашего Андрюсика, скачет, носится кругами, растягивая поводок, хватает зубами тину, тут же, во все стороны расшвыривая песок, сосредоточенно роет ямку, немедленно бросает и кидается за босоножкой своей хозяйки. Столько энергии. Я с улыбкой приближаюсь к этой парочке. Песик бросается ко мне, в очередной раз дергая хозяйку.
Что такое пожилая сеньора на отдыхе? Ухоженное лицо, ухоженные руки. Прическа волосок к волоску (но не в такой ветер). Тщательно выкрашенные волосы. Яркая и явно дорогая одежка. Щуплая фигурка, артритные движения тонких рук и ног – питьевая вода здесь известкованная, часто замечаю у стариков затрудненную походку, похоже, отложения солей, подагры, артриты… Но эта дама скачет за своей собачкой, невзирая на возраст.
Она смущена и, видя мою улыбку, она извиняющимся тоном и почему-то на английском начинает тараторить:
- Он сумасшедший. Crazy. Он так скачет, я просто не могу. Ему всего полгода, и мы взяли его двенадцать дней назад. God, o my God! Мы живем там, на горе, - она махнула в сторону Монтго, там дорогие особняки, - у нас участок тысячу метров, а я приезжаю на этот пляж, еду сорок минут на машине сюда, потом столько же обратно, потому что это невозможно с этой сумасшедшей собакой! Он везде лезет, он убегает, он ни минуты не дает покоя! Вчера он пролез между этих, как их… cipreses, кипарисов, там живая изгородь, а он по земле пролез на соседний участок и прыгнул в чужой бассейн. Я вся исцарапалась. God, it is crazy, crazy dog!
Крик души. У дамы расплылся макияж. Собачка уткнулась носом рядом с моей шлепкой и принялась копать. Я треплю песика по шелковистой спинке, приговаривая по-русски:
- Хороший ты, хороший, ай, баловень какой!
Поднимаю глаза на хозяйку и вижу на ее лице такое выражение… Дама, то ли смеясь, то ли плача, повторяет свой сумбурный рассказ уже по-испански, потом снова переходит на английский:
- Он убежал на улицу, и я ловила его два часа. Если я закрываю его в доме, он лает без передышки, прыгает на мебель, на стол, на телевизор… Он еще маленький, но я не могу больше! Он сумасшедший!
Песик уже хватает зубами тину и весело трясет своей безмозглой головенкой, дама со стоном пинает кожаную (недешевую) босоножку, и он мгновенно подхватывает ее и тащит к воде, растянув поводок до максимума и чуть не вырвав даме руку.
- Я вас понимаю. У него столько же энергии, сколько у моего внука. Иногда он меня достает, ну просто не знаю, как.
- Да, да, он сумасшедший!
Сомневаюсь, что сеньора поняла меня. Но тут возвращаются из забега мои мужчины, и я принимаюсь наскоро переводить мужу суть разговора. А песик в секунду переключается на Андрюху и цапает его за штаны. Андрюха радостно вопит и бросается бежать, собачка – ей-богу, у нее делается такая счастливая мордочка! – кидается за ним, в очередной раз дернув хозяйку. Та снова причитает: он сумасшедший, я больше не могу, он все время скачет, нет, вы только посмотрите, это сумасшедшая, чокнутая собака!
Андрюха бегает с громкими радостными воплями вокруг нас, пуделек носится за ним и иногда успевает ухватить его в прыжке за попу, хозяйка мотается на ветру с поводком (как шарик на ниточке) , а мы с мужем только успеваем отскакивать, увертываться и перепрыгивать. Пора прекращать этот цирк.
Я несколько раз зову: Андрей, пойдем домой! Тот в упоении, меня не слышит. Песик лает, дама полувсхлипывает, наконец муж гаркает: Андрей!!! Мы уводим ребенка, а песик недоуменно смотрит нам вслед. Мы вежливо скалимся, гудбай, гудбай, адьос, адьос, киваем и удаляемся. Мне кажется, дама безмолвно кричит мне в спину: заберите вы у меня эту сумасшедшую собаку! Она же вам так понравилась! Они так подружились с вашим мальчиком!
Но я не оборачиваюсь, и, лишь пройдя метров сто, я машу ей рукой…
Надеюсь, эта сеньора никогда не бросит резвую собачку. Надеюсь, собачка не вгонит сеньору преждевременно в могилу…
Еще старушки
И ничего удивительного, их полон город. Мы бродим по китайскому магазину, набираем всякой дешевой всячины: цветочных горшков, кухонных полотенчиков, мыльных пузырей… У кассы очередь, пожилая китаянка-кассир явно устала. Перед нами две английские старушки, очень шумные и суетливые. Тоже набрали какой-то ерунды: копеечные солнечные очки, какие-то альбомы, рамки, наборы для вышивки, ручки. Одна уже расплачивается и роняет два евро, не замечая. Муж поднимает монету и отдает второй.
- Это моя? Нет, это не моя! О, Шейла, дорогая, ты уронила. Это ты уронила?
- О, да, я! Я уронила. Спасибо.
У второй падают солнечные очки. Она не замечает, тянется через прилавок и восторженно говорит Шейле:
- О, смотри, какие стразики!
- О, стразики!
И обе хихикают, как пятнадцатилетние школьницы. Муж мой мрачнеет и поднимает очки, кладет на прилавок. Китаянка сочувствующе смотрит на него.
Наконец Шейла расплачивается. Вторая леди прихватывает в свою кучку и стразики (зачем они ей?!) и говорит Шейле:
- О, можно пришить на кофточку, вот сюда…
- О, да, так мило…
Они кудахчут, вовлекая в свой нелепый разговор и китаянку, давно мечтающую об обеде, и нас с мужем… И конечно же, забывают у кассы альбом. Я не выдерживаю:
- Oh, don’t forget this…
- О, спасибо, спасибо! Сорри, милочка, мы так возбуждены, мы только что сдали экзамен по вождению.
Я невольно окаю, как они:
- Oh, my congratulations, lady!
Они все восклицают, окают, сенькают, смеются, трясут своими сухонькими лапками с пакетиками, наполненными китайской ерундой… Боже, какие милые.
Сколько им лет? Наверное, к семидесяти. Божьи одуванчики. Сдали экзамен, чтобы получить испанские права. Муж мрачновато шутит: берегись теперь на дороге. Мы смеемся, но нам грустно…
У меня все стоит в ушах:
- Oh dear, sorry, we are so excited!
Быть мачо
Мне кажется, мачизм испанцев сильно преувеличен. Кассир в супермаркете – пожилой усталый сеньор – уныло приветствует:
- Ола, аморе, ке таль?
Он даже не поднимает глаз, сканирует мои покупки и так же уныло прощается:
- Адьос, корасон.
Ни amore , ни corason ничего не значат, это просто слова. С гораздо бОльшим воодушевлением он принимается болтать со следующим покупателем: «Реал Мадрид» проиграл вчера «Атлетико», когда такое было?! Куда катится мир?!
Хотя, возможно, это я давно вышла из того возраста, когда незнакомцы говорили мне «аморе» и «корасон» с горячим придыханием и блеском в глазах…
В Бенидорме однажды мы с Сашей возвращались с пляжа. Мы зашли в «Консум» прихватить того-сего к обеду. На пляж мы ходим обстоятельно, с шезлонгами, зонтиком, полотенцами, защитными кремами, книжками, бутылками с водой… Сашка остается со всем этим барахлом за линией касс, я иду внутрь.
Стою в очередь в кассу на выход и про себя любуюсь Сашкой. Загорелая блондинка с вьющимися от природы локонами и стройной фигуркой. Вся в белом – короткая пышная юбка и майка-алкоголичка за три копейки. Молоденьким все к лицу. Я про себя тихо горжусь своей красавицей.
Передо мной толкутся четверо мужичков. Работяги, в комбинезонах и грубой обуви. Набрали хлеба, мясных нарезок, готовых салатов, воды. Все какие-то приземистые, простые грубоватые черты, усталые лица. Возраст – за тридцать, а то и за сорок. Да уж, до Latino lovers им, как до Луны… Кажется, я их знаю – тут недалеко они кладут кирпичную стенку рядом с кафе.
Вот мужички замечают мою Сашку. И что-то происходит! Они расправляют плечи, втягивают животы (довольно объемные, надо сказать), как-то все приободряются и расцветают улыбками. Они подталкивают друг друга локтями и кивают на Сашку. Говор какой-то невнятный, может, валенсиана, но слова «гуапа», «аморе», «корасон», «чика ховен» мне понятны. Они возбужденно галдят и пересмеиваются. Честное слово, они просто преображаются. Глаза блестят, сверкают улыбки. Никакой пошлости, чистый восторг. Я сдерживаю смех. Сашка рассеянно водит по сторонам своими голубыми глазищами и ничего не замечает.
Какими взглядами провожали нас эти дядьки! Плюньте в глаза тому, кто скажет, что они – не мачо.