Что-то мне в голову частенько стали приходить мысли о смерти. Нет, не о моей конкретно, а вообще, теоретически, так сказать.
Согласитесь, что смерть тоже разная бывает. Можно умереть от водки, насморка, от триппера или от скуки. Но ведь это такая гадость... А бывает смерть и более чем достойная, как награда.
Например, семидесятипятилетний отставной генерал-лейтенант умер от инфаркта в постели пятидесятидвухлетней соседки по даче. Разве это не достойно уважения? Помню, на поминках господа офицеры пили за упокой стоя...
Или отставной капитан, красавец, гусар, блестящий офицер, бабник, пьяница и картёжник, рабочий сцены Большого Театра СССР, погиб зимой, в гараже, задохнувшись выхлопными газами. Рядом с ним, в автомобиле "Волга ГАЗ-21", были найдены две бутылки из-под шампанского, бутылка из-под коньяка, апельсиновая кожура и тело жены его бывшего начальника, тоже, между прочим, генерала-лейтенанта. Согласитесь, красивая смерть, а?
А некий Пузько Семён Рудольфович имел мечту – купить «Ламборджини». Ну, о-очень ему хотелось! Для этого он кончил у себя в Сибири школу, в Москве – институт, вступил в партию «Единая Россия» и стал работать клерком в нашей городской управе. Работал много и добросовестно, зарекомендовал себя как эффективный менеджер и стал заместителем мэра по благоустройству. Ему была доверена важнейшая задача – строительство в центре города рекреационной зоны, с пешеходной асфальтированной дорожкой, фонтаном, беседкой и лавочками. Семён Рудольфович с поставленной задачей блестяще справился, заодно и «Ламборджини» себе прикупил. Не новый, но в прекрасном состоянии: колёса белой резины, передняя панель палисандрового дерева, салон отделан белой кожей, спортивный руль и позолоченные пепельницы. После банкета по поводу сдачи в эксплуатацию новостройки решил прокатиться на своей чудо-машине. На Ярославке возле МКАДа снял пару девочек, слегка с ними разогнался, и на скорости 260 км/час врезался в опору эстакады у Королёва. Так они и вознеслись в рай – Сёма, «Ламборджини» и пара шлюх.
Вы скажете: ну и дурак! А я завидую. Он ведь умер счастливым…
Ещё был тут у нас один… романтик. В соседнем доме жил. Тридцать с небольшим мужику было, интеллигент с виду, очёчки золотые. Но здоров – нет сил! Килограммов под сто пятьдесят, а брюхо – давным давно ниже колен ничего не видно. Любил, говорят, пиво салом закусывать. И вдруг – новость: сосед наш объявил голодовку! В знак протеста против чего-то, связанного с загрязнением реки Учи и её окрестностей. Голодовка бессрочная и бескомпромиссная. Народ ухмыляется, а к голодающему потянулись корреспонденты, общественные активисты, телевизионщики раз приезжали. Даже наша начальник ЖЭКа однажды зашла. Ну, через пару недель интерес поутих, страдальца стали забывать. А через месяц с небольшим он вдруг взял и умер! Это ж надо, да как же так… И тут мне соседка моя, из тех, что всё знают, раскрыла правду.
Оказывается, наш борец за чистоту природы влюбился. В дамочку из соседнего дома. Ничего так дамочка, приятная, видная из себя. Жила одна, вела себя тихо, прилично. Он ей объяснился, руку с сердцем предложил. А дамочка вроде бы и не отказала, но поставила условие: похудеть и стать похожим на нормального мужика. Тот согласился. Но хитёр оказался, жук! Решил приятное совместить с полезным, худеть, но за идею, якобы, и даму покорить, и капитал политический нажить. Стал голодать. И без мук больших, видно, уж очень запасы велики были. Воду только пил. Прошла неделя, вторая, третья. Терпит, одно плохо: результатов не видно. Брюхо как было, так и есть, ничуть не меньше. Но мужик упёртый оказался, терпит, только зубы скрипят. А на тридцать седьмой день вдруг посинел, почернел и помер. Вскрытие показало, что жил в нём бычий цепень, да здоровый такой – почти с анаконду. И тот бычий цепень в нём с голодухи подох, и стал разлагаться, отравление организма произошло, ну, и привет…
Соседка рассказывает, губы поджимает. А я думаю про себя: силён мужик! Ведь во имя любви умер…
/3/