В скользящий лед
покров озерный
я опускаю свой топор,
рублю на искры и на зерна
силен и на расправу скор,
чтоб там во льдах
чудные рыбы
увидеть солнышко могли бы
и ночью вызнать из реки,
как наши звезды высоки.
Они под стать ерша чешуям
горят. И им рукой машу я,
а щуки щурятся на донце
реки. И снова холода
сковали узкое оконце,
но пропускает свет слюда.
И в мире том, где лишь русалки
с моим ершом играют в салки,
проник вселенской сласти мёд
и ёрш на это всё клюёт.
И я его ужу усердно,
чтоб стала славною уха,
без кильки жареной в консервах
моя состряпалась еда.
В лихой мороз промерз удильник,
пора идти, звенит будильник.
Встречая утро у жены,
сымаю ватные штаны,
да к ней ползу под одеяло,
согреть продрогшие мослы -
холодный, маленький и вялый
так буду выгнан на полы
дОсыпы совершать с матрасом,
набитым сеном и трухой,
в рыбалке не слыву я асом
и хрен вас накормлю ухой!