Эмиль Дубов
Прошу всерьез не принимать
Историю из анекдота.
Ее поведала мне мать,
(Или еще, быть может, кто-то),
Я ж только труд свой приложил,
В стихах все это изложил.
Когда тоской неведомой томясь,
Адам один в подлунном мире жил,
Он, с робкой просьбой к Богу обратясь,
Просил его, чтоб чудо сотворил.
«Ну что ж, сказал Адаму властно Бог,
Коль ты тоской изводишься в Раю
И просишь, чтобы я тебе помог,
Так для тебя чудо сотворю.
Скажи, в чем суть желанья твоего?
И сделаю я, что желаешь ты».
«Хочу подругу я, и больше ничего,
Мне грустно одному средь райской красоты.
О той неведомой грущу я все сильней
И ночью темною, и среди бела дня.
Ты Мирозданье создал за шесть дней,
Потрать же хоть денек и для меня».
«Нелегкое ты дал, Адам, заданье,
В деяниях моих такого не бывало.
Ведь Женщину создать сложней, чем Мирозданье.
И будет с этим мне хлопот немало.
Ту женщину, что для тебя создам,
Ты Евой назовешь и будешь с ней в Раю.
Ну а пока, мой юный друг Адам,
Внимательно послушай речь мою.
Хочу, чтоб мой совет запомнил ты,
И пусть о нем потом узнает Ева:
Срывать в саду любые можете цветы,
Но только не плоды с того вон древа…»
И указав на яблоню перстом,
Невдалеке растущую в саду,
Добавил: «Твердо помни же о том,
Забудешь – попадете с ней в беду.
Забудет, про себя подумал Бог,
К благим советам молодость глуха,
Один Адам безгрешным быть бы смог -
Двоим же им - не избежать греха».
Но, как бы истина та не была горька,
Бог не поддался праведному гневу,
Хоть знал, что будет позже, а пока –
Он должен для Адама создать Еву.
Он сотворить решил ее такой,
Чтоб было все в ней только лишь прекрасно,
А юноша, приобретя покой,
Сказал: «Ты потрудился не напрасно».
И взял Бог солнца несколько лучей,
Задумчивую грусть луны трепет лани,
И свежесть влаги, что несет ручей,
И стройность тростника в девичьем стане.
К благоуханию цветущей розы,
Бог воздуха добавил чистоту.
А чтобы лучше воплотить Адама грезы,
И лебединую еще взял красоту.
К степенной важности павлина
Прибавил чудный голос соловья.
Затем, смешав все это воедино,
Попробовал, но приторною была смесь сия.
Но творческою страстью обуян,
На миг бог призадумался: «Ну что же,
Попробую исправить сей изъян,
Пока на женщину все это не похоже.
К тому же получилось, на мой взгляд,
Добавлю-ка болтливость ей сороки,
Непостоянство ветра и змеиный яд,
Хоть это и не все еще пороки.
Добавлю к алчности акулы
Еще слезоточивость облаков».
«О, Боже! – у Адама свело скулы,
Когда услышал он, «портрет» каков,
Но Бог на женщину смотрел реально,
Хотя ее лишь создавал.
И в ней не все, он знал, должно быть идеально,
А вот Адам пока того не сознавал.
Но труд не завершен и, стало быть,
Не глядя на Адамовы стенанья,
Продолжил Бог свое творение лепить,
Что, как он говорил, сложнее мирозданья.
Еще осталось только понемногу
Добавить к этому всех ужасов стихии –
И кончен труд. Теперь ты с ней в дорогу
Иди в счастливые дни и в лихие.
Но если даже не понравится тебе
Плод моего (что создал для тебя) творенья,
Бери, она одна в твоей судьбе,
Не будет больше повторенья.
Адам творенью Божьему был рад –
Теперь он будет не один в Раю.
И, углубляясь с Евой в райский сад,
Сказал: «Послушай, дорогая, речь мою.
Мы будем счастливы, пока запретный плод,
Что там растет на яблоне в саду,
Из нас двоих, кто - либо не сорвет,
А коль сорвем, то попадем в беду.
Так не забудем же, о чем нас Бог просил,
Хотя он мог и повелеть, на то он Бог»…
Адам на убеждения истратил много сил,
Но Еву вразумить так и не смог.
Ведь Ева – женщина, и потому упряма,
Срывала без разбора все подряд…
Теперь мы знаем: со времен Адама
Запретный плод нам сладок во стократ.
Разгневавшись на своеволие, бог молвил ей:
«Вы вечно жить могли б в раю, в тепле,
Но коль послушали, что нашептал вам искуситель – Змей,
Плодитесь же теперь по всей земле!
Здесь жили б без забот, - там нужно много сил.
Об этом часто говорил я неспроста».
Сказав, на землю грешную их тут же отпустил,
Закрыв для них навеки райские врата.
Неисчислима вереница лет с тех пор прошла,
Когда сошли с небес на землю эти двое,
До их потомков – нас – молва дошла,
Что не всегда жилось им в счастье и покое.
Порою ссорились: «Где клад – там только лад»,
А пропитание им с неба не валилось.
И был Адам любой работе рад,
Тем более, потомство появилось.
В ту пору спонсоров еще не знали.
(До их «рождения» промчатся сотни лет.)
А тот, что Наверху, им помогал едва ли –
Ведь целомудрия нарушен был обет.
И все же в те дремучие века
(Окидывая современным взглядом),
Адам был счастлив и, наверняка,
Лишь потому, что Ева была рядом.
P.S.
Тысячелетия прошли, и где – то там,
Лишенные бессмертия, лежат те двое,
Что дали жизнь людскому роду – нам.
А посему – оставим их в покое.
«Пусть мой вопрос бестактен и нескромен
(Жаль, на него никто не даст ответ),
Коль род людской так «разноцветен» и огромен,
То изменяла ли Адаму Ева или нет?»
Послесловие к читателю:
Итак, читатель, я закончил повесть эту
(Она лишь пересказ, что рассказала мать моя).
Но не случись того, что кануло все в Лету,
Возможно, не был бы сейчас ни ты , ни я,
Не окажись тогда в Раю среди ветвей
(Хвала ему) коварный искуситель – Змей.