Я душу не продам,
Лишь запятнать боюсь,
Руками с грязью под ногтями.
И тишина,
«В Матросской тишине»…,
Где стены
Разукрашены кровавыми "соплями",
Гонимых под железный ритм
Ключей.
Еврей все пишет
Оправданья,
«Пахан» раскладывает карты
«Шестерка» снова видит
Чьи-то «шмотки».
Хохол не сходит с койки.
Они все были бойкими когда-то.
«И байки светлые несли…»
Нас сорок человек
На все шестнадцать метров.
Жара.
Олимпиада и Высоцкий
От нее, наверно, «помер».
Стучали котелки и алюминий
Ложек.
Да кто поможет?
Убийца плачет в воротник соседу…
«Пойми, он сам себя убил,
А мне подставил ножку.
Послушай - подари мне ложку.
Уж больно радует меня.
А так и спать не будешь…
Мне нечего терять.»
И коридорное «сучье»
Разносит суп,
Что для мышей - приманка.
И коридоры светлые в охранке,
Где «убеждают» написать донос
На друга…что написал уже.
Сейчас он там, в Израиле давно.
Такое вот «говно»,
Сдавало наши души.
Через Москву везут…
Ревет мотор, не видно людям,
Что за бортами
Сидят на корточках - они…,
Забытые богами.
В Москве все тюрьмы знамениты.
Таганская тюрьма
Разрушена давно,
Но нас везут в Бутырский храм,
Где чтят Указы и Законы…
Ударами судьбы и палками охраны.
Холодный душ
И смех в погонах…
Давай, давай…умоешься еще!
Ты враг, тебя ведь не прощали…
Вот два бойца, что вас - «подонки»,
Защищали.
И гонят строй виновных и безвинных
По лабиринтам
Лестниц винтовых.
На перекрестках чьих-то судеб
Вершиться божий суд,
Но он напрасен!
Лефортово и Курская тюрьма,
И зона в Кирове для всех,
Кто просто мыслил,
И «инакомыслящим» вдруг
Стал.
На пьедестал взошли другие…
Кто предавал и промолчал.