Может, Пушкин был плохой стрелок,
Но попал он в вечность без осечки
В миг, когда Дантес, спустив курок,
Окровавил снег у Чёрной речки.
Был Есенин выпить не дурак.
Пропивая золото таланта,
Он себе показывал кулак,
В зеркале узрев во фраке франта.
Маяковский слабых не любил.
Он клеймил публично мягкотелость.
А вот надо ж - сам себя убил,
Словно резко жить не захотелось.
Юный, славы жаждущий поэт,
Может быть, великие не правы,
Поспешив покинуть этот свет
И сиять в лучах посмертной славы?
Может, Пушкин был плохой стрелок...
Но ценил он честь дороже жизни.
Поступившись честью, как бы смог
Он поэтом быть в своей отчизне?
Был Есенин выпить не дурак...
Но воспел Россию в лихолетье.
И, подумав, выбрал не ГУЛАГ,
А шагнул отчаянно в бессмертье.
Маяковский слабых не любил...
Он клеймил публично мягкотелость.
И совсем не вдруг себя убил -
На коленях жить не захотелось.
Друг мой, славы жаждущий поэт,
Осуждать великих мы не вправе.
Не живут поэты до ста лет
И творят, не думая о славе.
Не затем на свет мы рождены,
Чтоб лишь пить да есть, да славить бога.
Ты поэт, ты - пульс родной страны,
У тебя особая дорога.
Ты бессмертье слову обрети,
Обеспечь ему при жизни вечность,
И сходи с конечного пути,
Только если надо, в бесконечность.