Как в чемодане, тесно в небе. Пешеход
прибавил шагу.
Сейчас он хлынет, вот сейчас прольет
на город влагу.
Дождь. Воздух серебрится. Все блестит.
Исчезли люди.
Посланник зазеркалья, гончий тип.
Вода, по сути.
Но трогается с места жизни плот,
и шорох в вене.
Какая б тяжесть ни была – спасет
лишь омовенье.
Все изменяется за несколько минут –
дома, кварталы.
И тихо в слух слова дождя текут,
его язык картавый.
Размыт рисунок на стекле окна,
как на иконе.
Ложится глянец – Божья слюна –
на подоконник.
Дождь дробным звуком поражает жесть,
как пули цели.
Мир познаешь таким, какой он есть
на самом деле.
О, небо, ближе! Трогай землю, сей
струи косые.
Я принимаю этот мир со всей
асимметрией.
Я принимаю се крещение водой,
ведь мы хотели,
чтоб сам Господь кропил нас из святой
своей купели.
Всего касаются прозрачные персты.
В любом контексте
дождь с ощущеньем ясноглазой чистоты
навеки вместе.
Все занято стихией водяной
в пространстве дивном.
И кажется, весь шар, весь шар земной
окутан ливнем.