Побороть естетство невозможно
Хотя?! В порыве женской страсти всё возможно.
Коль женщина страстнолюбива,
Её фантазия неукратима.
Марьян с полгода в вере пребывала
Младое тело мне лишь отдавала,
А сознание пришло
И будущее, в прошлое, ушло.
Ей стало ясно: впереди моя борьба,
Зачем ей эта суета, небритость, борода.
Её прекрасное, Венеры тело,
Всё время ласки и любви хотело.
Она подобно Пиолетте Бонопарт
В пятнадцать лет вошла в азарт,
Но Марью Пиолетт брат Бонопарт любил,
Марьяну же отец всего лишил.
Она прекрасным телом, как Мессалина забавлялась
В объятия мужчин, как в прорубь с головой бросалась,
А тело точь-в-точь, как у Венеры!!! –
От греков нос, тончайши руки, нет родинок на теле.
В потоках ветра: нрав блудницы
И крепки ножки, ягодицы;
Соски и груди – сбиты сливки,
А губки тонут в нежности улыбки.
Иль в страсти поцелуя возгорают
Любимого в секунду воспаляют
Игрушечные ножки, остры коготки
Румяны щёчки – персики сладки,
Пупок куда-то провалился,
Лобок с животиком вродь слился,
Стройна и талия прекрасна
В порыве страсти ласково-опасна.
В ней ненасытность и гроза любви –
Хоть всю её сжигай, хоть по частям бери,
А ведь она Марьян, а не Таис
Гитера в ширь, глубь, вдаль и ввысь –
Что разумом, душёй, что телом
Манила в сети женихов любовным делом.
Куртизанка с короной над челом –
Всем отказала! Всем им поделом.
Наполеон искал сестрице пару
Феррона, Дюфо, Наварру
Всех перебрал. Виктора Леклерка нашёл –
- Богат, красив, на преданности императору взошёл
Женил! Марьян Виктора полюбила,
Дермида – сына породила,
Но жар любовный не прошёл,
Он на балах с Марьян, как пламя шёл.
Леклерк в Гаити войска ввёл.
Там раб Туссен на трон взошёл,
Санто-Даминго Бонопартом стал,
Но от Леклерка быстро пал.
Марьян – то Пиолетта-пиолина
С Леклерком была шаловлива,
Но ехать в Санто-Даминго не хотела,
На груди бонопартовской ревела.
Но тот, под стражей сестрёнку
в Гаити сплавил
Виктора Леклерка без подруги
не оставил.
Далёкий остров и балы прекрасны,
Марьян опять в цвету – принцесса,
герцогиня, женщина опасна.
Но Африка чужих берёт
«Виктор от лихорадки мрёт,
Чрез года два сын – Дермид скончался
Прошла весна – период в памяти остался».
Всё, что прошло, то умерло
Пиолин-Марьян вновь понесло –
Мужчины, юноши, мужи
Они стонали: «О, Марьян – жужжи!»
Как пчёлка ноченьку трудилась,
А денно, в воске, отоспись.
Хотя пчела наоборот
Лишь солнце! - С цветка нектар берёт.
О муже мёртвом утром вспоминала,
О сыне – час, другой рыдала,
Затем опять кружилась и порхала
Собой весь двор в Париже увлекала.
Она была прекрасною Еленой, Галфеей,
Венерой и распутной девой.
Брат император часто злился,
Вновь на замужество решился.
Нашёл Боргезе, внука убийцы
Коперника и Галилея
И вышла замуж Мария-Пиолина-Галатея.
О, мой червяк! «О, итальянский крез!»
Такой был в жизни Марьи срез
Жила отдельно, по ночам блудила,
Лишь в банк за ссудой Камилло Боргозе
заходила.
Безнравственность лилась из под корсета,
Безнравственность, ту, видели и дети.
Она себя так оголяла,
Что свита бонопартова стонала.
Её принцы крови и короли имели
Искали все изъяны на юном теле
И каждая ночь, то ночь любви -
Бывало за ночь их по три.
Неважно сколько! Искренне всё было.
Гитера! Пиолетта! – она, как львица, всех любила.
Антонио Канова безжалостно Пиолетту Баргозе
изваял,
В твёрдом камне её любил и обнажал –
- Такою, как была в постели.
Такою вышла без единой родинки
на теле.
Да, мрамор бел!
Такие великие мастера, гитер удел.
Та статуя лежала у постели,
Любовники мёрзли на том теле.
Жара и холод! Жива и не жива
Любовь на лезвии ножа.
А в сорок лет та статуя пропала,
Марьян на остров с братцем
убежала.
Она заботилась о нём
День, ночь была при нём.
Продав бриллианты, злата –
Кормила битого императора-солдата.
Но в это время, так же стервою была -
Кого хотела, того в постель гнала,
В свою и там изнемогала
Стонала, грызла ногти, а порой и рвала.
Болезнь, неудовлетворённость, страсть
Тихонько забирали жизнь и власть
И в сорок пять, прекрасна, с зеркалом в руке
В ад уплыла по Сене, по реке.
Но до сих пор она Венера для всего Парижа
И яблоко надкушено взято из рук Париса.
Пиолина! Венера! Марьян! – Живу я веря –
Что девы, прекрасные, как вы – разбудят
во мне зверя.