1
На скале у горной реки
в плаще рваном своем,-
Древо,
Древо,
стоишь одно,
день и ночь бобылем.
Тебе внутренности изжил
одиночества яд,
изнутри ты в расщепах жил,
все обуглившееся.
Древо Истины,
Древо Лжи,
тонко, как волосок!
Ты, как виселица, черно,
висельником стоишь;
как сломавший крылья орел,
вниз головой висишь.
Схоже с рвущимся вверх конем,
прикованным к земле,
ждешь, когда сразит тебя гром,
бобылем на скале.
2
Топоры ты видишь в бреду.
Наяву – мрачных туч гряду
устрашающую.
Горько ждать от небес беду
замерзающему,
по колена в снегу и льду,
одному на скале.
С моря ветер – и туч гряда
понеслась на тебя.
Целит молниями беда.
Ты не денешься никуда.
Клыки ветра
и грома рев
вырвать с корнем тебя хотят!
Твои очи когтит мороз,
ты не видишь небес.
Дождевое копье тебе
упирается в грудь.
Солнца бешеный жгучий свет
в дым тебя превратит.
Ободрано,
изранено,
ты одно
на скале!
3
Одиноко, совсем одно.
Мать и брат далеко.
Март черкеску тебе сошьет,
разукрасит легко.
Он расчешет твой чуб дождем,
даст росы молоко…
В твою крону хор вешних звезд
сядет с песней веселых грез.
Ты рассеянно
станешь слушать, закрыв глаза,
но уверенно
видеть – как одиноко ты,
как потеряно,
столп печали, желчи и слез,
ставший деревом.
4
Кого ждешь, страдаешь по ком,
призываешь кого?
Куда зов твой летит тайком,
кто услышит его?
Горек будет воскресный день,
коль не придет она,
злополучным субботним днем
слишком утомлена!
Может, любимой твоей яд
кто-то в дороге дал,
и рубашку ее теперь
треплет ветер утрат!
Собирайся ее искать
с кем-то верным вдвоем
из числа зовущих тебя
коротко – бобылем.
Из зеленого далека
льется призывный звук.
Отражений полна река
жестов тысячи рук.
Войско леса тебя зовет.
Ты для героев брат.
Каждый навстречу тебе встает
В черном железе лат:
- Хватит маяться одному,
леса открыта дверь!
Ветру и эху, в лад ему
лгущему, ты не верь!
Лес зовет: - Я тебя приму,
напою, накормлю.
Как нашедшегося
телка
ласками наделю.
Дам тебе, разоренному,
жену, ложе и дом,
чтоб тебе, опаленному,
не бывать бобылем.
5
Но главой золотистою
запрокинулось ты.
В облака смотришь пристально.
Видишь башни, мосты
и летящую издали
лестницу в небеса,
где атласами искрятся
соловьев голоса.
Солнце встречи за тучами
ждет с тобою давно.
каждый корень измученный
расцелует оно.
Звезды, с бубнами, с песнями,
вовлекут тебя в круг:
- Потанцуй с нами вместе ты,
на зурне сыграй, друг.
Больше
боли и холода нет.
ничего впредь не бойся,
ветку веткой не укрывай,
как тогда на скале!
6
Древо,
Древо,
я у реки
видел тебя лишь миг.
Твои внутренности изжил
одиночества яд.
Ты стояло в расщепах жил,
расслоившееся,
всласть хулимое вороньем,
тоньше, чем волосок!
Вверху – сиянье небес.
Внизу – кавказские льды.
Меж них бескрылым орлом
в петле головою – ты…
прикованный накрепко конь,
вырвись, оставь в скале
кольца одиночества скол,
ввысь устремись скорей!
Вздохни,
и сердечную боль
лихом не помяни.
В пенистый млечный поток
гордым плотом вплыви!
Я бы выстругал, огранил,
украсил тебя резьбой,
в своей комнате поместил
опорою основной,
возглавитель длинных плотов,
в пенной воде речной.
7
Пока живо,
приди ко мне
от угроз
разъяренных гроз,
угнетенное,
обожженное,
нареченное
Бобылем!