Я бегу по ступенькам, спешу к своей Лене.
Наконец я откинулся – птицей лечу!
Но чужие глаза я встречаю и тьму удивлений,
Слышишь, фрайер, ответь, где она?- я тебе заплачу!
…Через месяца три я узнаю, что мне уж её не увидеть.
Я в России, как в клетке, навечно посажен теперь.
И осталось лишь мне всяк и вся ненавидеть,
И, тупея, метаться, как пойманный хитростью зверь.
Понимаю, приятно сменить вдруг зэка на француза!
И свободу вдыхать, забывая про страх и запрет.
И приятно в сознаньи, что рухнула эта обуза,
Что у нас именуют "жизни новой рассвет"…
А я всё тот же, - я – оборванец,
А тебя окружает сверхроскоши розовый плен!
Ну а я – уркаган, одинокий безбожник-скиталец,
А тебя величают "графиней Элен"…
За кордоном друзья ловят счастье идиллий,
Как же тяжко признаться, что вся жизнь и впустую…
Боже, я всё в грязи, я всё также в России:
Я всё также ворую,
Я всё также тоскую
О тебе…
О тебе…
Слышишь, Лен?!