У меня имя – шорох, шипение рвётся с губ.
Ты, прищурившись, молча зовёшь к себе.
Так притягательно и совершенно груб,
Что не осталось сил вновь начинать игру
"Правду скажи и за неё убей".
Сложены руке в просьбе – немой мольбе.
Сводит все мышцы, слёзы текут из глаз.
Ты наблюдаешь, ухмылка и все дела.
Ибо не первый, совсем не последний раз,
Раз подчинение, значит, нужен приказ.
А у него улыбка полна тепла.
Сердце – не место для сотен твоих заплат.
Вот и молчу, уходя, закрываю дверь.
Вот и не жду. Вот совсем. Ни капли тебя не жду.
Кто мне сказку твою досказывать будет теперь?
Про "семь раз на отрез и топор к чужой шее примерь".
Я не трогаю даже живущую дома еду.
Я всё жду, когда, ну когда же за мной придут.
Только растают дни, уходя в пересчёт небес.
Но никто не приходит, домой никто не зовёт.
А у птиц такой же счастливый весной полёт.
У меня не весна. У меня Человек исчез,
И он где-то в другом доме совсем живёт,
И вот там-то он нужен всем и всегда. Позарез.
А у меня другой Человек, вовсе меня не бьёт.
Ловит мне ласточек к завтраку, он у меня такой.
На ухо мне по ночам не твердит своё,
Мне же вовек не увидеть тебя живьём.
Знать, что ты где-то настолько же далеко –
Сколько тянуться к солнцу своей рукой –
Нелегко.