Вчера, заглянув в районку («ПН» от 4 июня 2013 г.), испытала шок. Казалось бы, что может быть безобиднее темы «Развитие сельского туризма – в перспективе»? Благое дело и т.д.
Цитирую: «Ю.Дедова предложила главе МО «Кенорецкое» придумать некую изюминку его муниципального образования. В Вологодской области, например, пустующую деревню превратили в «деревню ужасов» при минимальных затратах и выдуманной легенде. Теперь туристы с удовольствием приезжают в те места. Деревня начала приносить доход муниципальному образованию.
К сожалению, жители нашего района не привыкли работать в сфере услуг».
…Пустующая деревня ужасна сама по себе. Несколько лет назад в очерке «Деревенское кладбище» (очерк опубликован в журнале «Двина» недавно, но ведь ничего не изменилось) я попыталась нарисовать такую деревню. Приведу фрагмент очерка:
«Вот показались дома Наволока – той самой деревни, куда я иду. Лет тридцать с лишним назад бабушка позвала меня однажды в наволоцкую сторону за грибами, и лишь только выглянули из-за деревьев, как теперь, дома, остановилась вдруг бабушка, замерла и затряслась в беззвучном плаче. Долго глядела в сторону родной деревни и плакала, вытирая слёзы морщинистой рукой, шептала что-то, потом сказала:
– Нет, не пойдём мы сёдни за грибами. Не могу. Ведь сорок домов только на этой стороне было…
В то время я ничего так и не поняла, просто покорно последовала к дому за бабушкой. Поняла позже, через много лет, отчего мы тогда воротились домой. Не могла бабушка пережить то, что обезлюдела родная деревенька, да и воспоминания нахлынули, одолели.
Некогда большая деревня осталась в 50-е годы в стороне от дорог, от совхозной усадьбы. После войны объединились прежние колхозы в один: не хватало работников, на войне полегли. Из Наволока люди начали переселяться поближе к работе, к магазинам. Зимой со временем и дороги перестали чистить. Последние жители деревни от нужды добирались в магазин на лыжах.
Теперь деревня оживает лишь ненадолго, летом, когда, как перелётные птицы, слетаются в Наволок дачники. Большинство из них – прежние жители деревни или их потомки. Да кое-кто на лето из своих теперешних квартир, что на центральной усадьбе, выбирается сюда, где и земля лучше, и вода для огорода под рукой, и воздух чище. Живут всё лето и край осени. Хоть и не всю деревню занимают, а всё же веселеет она. А осенью уберут урожай – и снова, как птицы…
Сейчас тут пусто. Дачники уже уехали. Ни голоса, ни собачьего лая. Нарочно прошла по всей деревне. Рядом с ещё живыми домами скелеты заброшенных, зияющих пустыми глазницами. Некоторые уже изогнулись, местами провалились крыши. Да и жилые глядят по-разному. В одних окна заколочены добротно, с надеждой вернуться. В других наспех, кое-как, то ли ради приличия, то ли чтоб оторвать в случае чего поскорее. Третьи не заколочены вовсе. Кое-где на окнах висят занавески. Но ни одна из них не шелохнётся, приподнятая хозяйской рукой, чтобы взглянуть, кто там забрёл в деревню, не покажется в окне ни одно лицо, не с кем здесь слово молвить…
Вся деревня, как одно большое кладбище прошлой жизни. Останки домов, комбайнов, брошенная геологами избушка, даже катище недавнее вывезено, ни брёвнышка нет.
…Господи, за что такое земле моей? Стою на мосту, оглядываю окрестности и чувствую почему-то свою вину за то, что не могу удержать, подобно атлантам, это серое тяжёлое небо, и валится, падает оно на родимую землю».
Можно ли в таких деревнях устраивать аттракционы, любой ценой пополняя местный бюджет? Не уверена. У каждой деревушки, у каждого дома, у каждой семьи своя история, своя многовековая судьба. Думаю, что ушедших на фронт, вернувшихся с войны или тех, кто остался лежать на полях её, не порадовала бы подобная страсть к искусственному«оживляжу». Вряд ли это порадует и немногочисленных жителей пустующих деревень – стариков, старушек с узловатыми пальцами, с набухшими от непосильной работы синими жилами на тонких ногах. Даже если в деревне не осталось ни одного человека, имеем ли мы право на подобное «развитие сферы услуг» здесь? Не является ли это последней степенью цинизма, за которой нет уже никакой надежды на возрождение?