Осел и ослица гуляют по лугу.
Юнец и юница целуются в парке.
А я, прокаженный, брожу без подруги,
без преданной и бессловесной овчарки.
Без кошки уютной, изнеженной в ласке.
Без мышки, с ладони зерно волокущей.
Брожу одиноко с угрюмой опаской,
смотря, как трепещут аллейные кущи.
И кто-то в них шепчет, кому-то щебечет
и стонет в порыве желанной услады.
А мною владеет уставшая печень.
Как, впрочем, и сердцу немногого надо.
Брожу и завидую, не понимая,
что поиски кошки, собаки и мышки –
иная забота и тяга иная,
где вместо любви выступает интрижка.
Где мышь украдет, кошка к дому привыкнет
и буду я сам у нее постояльцем.
А дура-собака по-волчьи вдруг рыкнет –
и лучшее, если останусь без пальца.
А могут найти охладевшее тело
с разорванным горлом и вытекшей кровью.
Такое вот это опасное дело,
когда приручаешь с хозяйской любовью.