ты до конца все равно никогда не поймешь.
Это, когда ненавязчиво есть рядом нож.
Может себя порежешь, но не убьешь,
выпустив с кровью остатки последней музы,
чтоб год за годом потом ни о ком не писать,
и не скулить ни о чем тишине ночной,
твердой стабильностью музу в земле закопать,
слыша порою ее пробирающий вой.
То, что пытался сбыть полюбить нельзя,
и воскресить нельзя, что успел забыть.
пусть без нее я не очень то буду я.
сложно без музы, но, в общем, возможно жить.