Белое, синие, красное, чёрное олово,
Ели в глазах и сосны,
Олово к золоту, я очищаю ожившие росы, волосы,
На расстоянии ощущая светлые и пшеничные твои косы,
После же злато очищенное смотрит чуть искоса и свысока на мои слёзы,
Золото оно так легкомыслено всё же,
Ни горячо и не холодно,
Нравится ей ещё падать в царскую водку, как в омуты жестоко и жестко,
Солоно, песка жёлтые россыпи, юнные даже грёзы,
Больно мне, как уже убитому за тебя, Господи, Боже мой,
Обьятия казались бескрайни и волнистые всполохи,
Но возжами словно обожгли моё мирозданье из горящего воска,
Пера летит в голову росчерк так грозно синим серпом и молотом,
Чулки тку для Лолиты давно уже выросшей и такой теперь взрослой,
Они из крапивы сестрице как будто от роженицы,
Рану Евы я очищаю, как отрываю эльенскую присоску, смерть и вампирку злостную,
Idem ядовитые водоросли и слишком рыжие космы,
Расколдовать проклятие Воландово верю, что можно всё таки мудро и осторожно,
Когда гад холодный носит её по ночам да по снам таким скользким,
Ведёт в свою осень из кожи с собачьим волосом, голосом нехорошим,
Такой говорит обычно "я - массажист и в жизни помощник", умора мне тоже,
Схватка и схватки, и у меня, как у родимой мамы терпения не достаточно мочи, усталые очи, бессоницы, кровотечения из носа,
Но, знаешь, посмотрим всё снова по моей плёнке тоже где лица, где сумашедшие рожи,
Мне тоже обидно, Прости мне, хочу любить тебя больше.