Валерий Савостьянов родился в селе Сергиевское Болоховского (ныне Киреевского) района Тульской области 2 сентября 1949 года. Окончил с медалью 51-ю среднюю школу, и потом Тульский политехнический институт. Стихи пишет с детства.
Участник Всесоюзных совещаний молодых писателей в Мо-скве в 1979 и 1984 г.г., а также в Кутаиси в 1985 г. И Совещания, организованного в 2003 г. Союзом писателей России. Неизменный участник, а ныне руководитель семинаров поэзии Областных совещаний. Председатель жюри ежегодного открытого городского конкурса молодых поэтов «Ступени». Стихи его опубликованы во многих центральных и тульских журналах и альманахах, в большинстве тульских газет, а также в газетах «Российский писатель» и «Литературная газета», во многих коллективных сборниках Тулы, Москвы, Санкт-Петер-бурга, в антологиях «Русская поэзия: XXI век» и «Наши современники», в «Хрестоматии по литературе для 5-7 классов» и в хрестоматии «Три века тульской поэзии». Стихи передавались по Всесоюзному и Тульскому радио и телевидению.
Сегодня Валерий Савостьянов автор 8 книг. Он член: Союза писателей России, Международного литфонда, Бюро тульского отделения СП России, Совета клуба православных писателей «Ковчег», редсовета сборника писателей «Иван-озеро», редколлегии газеты «Тульский литератор». Один из составителей юбилейных сборников «Великий Май» и «Ветер времени над полем Куликовым», антологии тульской поэзии «Наши современники».
Лауреат литературной премии имени Ярослава Смелякова. Был представлен Администрацией области на премию Центрального ФО. Лауреат городского конкурса на лучшее стихотворение о Туле. Неоднократно награждён Почётными грамотами и дипломами. За патриотическую направленность творчества награждён юбилейными памятными медалями «100 лет со дня рождения М. А. Шолохова», «100 лет со дня рождения Мусы Джалиля».
СЫН КУЗНЕЦА И МЕДСЕСТРЫ
Прилежней нет в селе чтеца:
Всю ночь порой на кухне.
Сын медсестры и кузнеца
Давно уж не был в кузне.
Уходит в лес он, жжёт костры —
И вот уж свищут птицы:
Сын кузнеца и медсестры
Чурается больницы.
«Сынок, пора бы выбирать!
Чем будешь ты кормиться? —
Мальчишку спрашивает мать, —
Не кузня, так больница…
«Сынок, никак я не пойму, —
Отец пытает парня, —
Что ближе сердцу твоему:
Шприцы иль наковальня?..»
Щепотка соли, пять картох,
Тетрадка в рюкзачишке.
Что выбирать, коль выбрал Бог
И свет Его в мальчишке?..
И смят листок — сто слабых строк
В костре пылают новом.
Зачем пытать? Пытает Бог,
Пытает парня Словом!
Вот он с тетрадочкой худой,
Худой, но увлечённый,
Поёт, обедая водой
С картошкою печёной.
А что поёт? Стихи поёт,
На слух стыкуя звуки.
И снова пишет,
Снова рвёт
В бреду блаженной муки!
Будь счастлив, парень!
Пой, чудак!..
Но встретится девчонка —
И бросит оземь свой рюкзак
Небритый мужичонка!
И проклянёт свой дар,
Свой труд,
Где никакой зарплаты:
Стихи не сеют, мол, не жнут —
И не годятся в сваты!
И вспомнит мамины бинты,
Огонь отцова горна…
А Бог посмотрит с высоты —
И засмеётся горько!..
ПЕРВЫЙ ПОСТ
Геннадию Иванову
«Я не могу как следует
поститься…»
Г.Иванов
Я не умел как следует поститься —
И всё-таки постился я как мог!
Серебряное снилось мне Копытце,
Бурёнушка, Жар-птица, Горбунок.
Я даже в церкви не был три недели,
Лишь наспех перелистывал Завет.
И снились мне — святыни Иудеи,
Эммаус, Вифлеем и Назарет.
Не знал молитв, не помнил я каноны —
Я пел из полюбившихся стихов.
Но не пиита снилась мне корона,
А мой венец — с шипами из грехов.
В конце Поста, когда смущали яства,
Но до поры ни капельки нельзя,
Приснился Рай: мать говорила «Здравствуй!»,
Любимые встречали и друзья.
«Я выдержу! Изыйди, Искуситель!
Не брошу Крест!..»
И, с облака сойдя,
Приветствовал рукой меня Спаситель
Со шрамом, чуть заметным, от гвоздя…
Великий Пост — ужасный, но прекрасный, —
Великий Праздник воли и весны,
Благодарю за подвиг не напрасный
И разум пробуждающие сны!..
ЖЕНСКИЙ ДЕНЬ
Подарил я ей мимозы,
И с высокого моста
Мы смотрели с ней на звёзды
В ночь Великого Поста.
За звездой звезда бросались
Вниз и гасли над рекой…
Видел много я красавиц,
Но не знал другой такой!
И какие б ей слова я
На ушко ни говорил —
Отстранялась, обрывая,
Отступая от перил.
Как же так?
«Люблю я Бога!» —
Отвечала мне она.
А река была глубока,
А река была темна.
Как ни вглядывайся в струи,
Всё равно не увидать,
Как ушли без поцелуя
Мы поститься и страдать.
От беды ли, от порока —
Увела меня она.
А душа была глубока,
А душа была темна!
И душе моей казалось:
Выеденного яйца
Поцелуй не стоит —
Шалость
Подгулявшего юнца,
Что за миг любви свободной
На спор прыгнул бы с моста
В женский день международный,
В ночь Великого Поста…
И НИКОЛАЙ ЧУДОТВОРЕЦ
Сельское детство, ромашковый рай.
Пристально смотрят с околиц
Дед Николай и отец Николай.
И Николай Чудотворец…
Годы студенчества. Угольный край,
Шахты опасный колодец.
Дед Николай и отец Николай.
И Николай Чудотворец…
Свадьба запела — ты ей подпевай.
Водочку пьют и ликёрец
Дед Николай и отец Николай.
И Николай Чудотворец…
Звон колокольный
сыновьих сердец.
Что же взамен, комсомолец?
Дед умирает. Остался отец.
И Николай Чудотворец…
Лень сыновьям постоять у икон —
Вырастет грех твой, утроясь.
Дед и отец — далеко-далеко.
Лишь Николай Чудотворец…
Снится: у рая — раскаянья грай,
Толпы молящего люда.
Каждому нужен Святой Николай,
Каждому хочется Чуда!
—Эй, богомолец с терновым венком,
Что так угрюмо молчишь ты?
Что-то ведь понял ты, став стариком?..
— Что Николаич я. Трижды!..
НЕ ГАСИ МОЮ СВЕЧУ
Не гаси мою свечу,
О, Всемилостивый Боже –
Я ещё воспеть хочу
Ту любовь, что всех дороже.
Ту любовь, что даришь мне
В пору старости бесплодной –
К сыновьям моим, к жене,
К нашей кошке беспородной.
И к рассаде, и к цветам,
На окне моём живущим,
И к сияющим листам,
Строчки новые зовущим…
Не вели меня казнить –
Я иду, не зная броду.
Дай мне что-то объяснить
Драгоценному народу!
Что – пока не знаю сам.
Но в годину испытаний,
Верю, дашь моим устам
Нежность словосочетаний, -
Чтоб не ядом напитать,
Не отмщением, не болью,
Чтоб молитвой отшептать,
Чтоб спасти его любовью!..
НИЖНИЕ ПРИСАДЫ
У ваших изб неброские фасады,
Крыш ваших облакам не целовать,
Но я хочу вас, Нижние Присады,
Высокими словами называть.
За то, что в этих избах жил издревле
Простой и жизнерадостный народ,
За то, что в этой ласковой деревне
Берёт начало мой крестьянский род.
Теперь я тем всё чаще озабочен,
Что у меня несхожая судьба:
Ещё с войны отец мой стал рабочим —
Ему не сеять во поле хлеба.
А мне не слушать песен жаворонка,
Отцу в поля обед не приносить,
Пугливого не гладить жеребёнка,
Ромашкового луга не косить,
В реке голубоглазой не купаться,
Черёмухой не бредить по весне.
И дух мятежный деда-землепашца,
Тоскуя, просыпается во мне.
И вижу я: у отчего порога
Горячими колосьями звеня,
Издалека задумчиво и строго
Земля родная смотрит на меня.
ЗЕМЛЯ
Как странно мне думать,
что с каждою новой зарею
Мир вижу яснее,
но в самом существенном — слеп:
Иду по земле я,
а будто бы рядом с землею,
В которой судьба моя,
совесть, и песня, и хлеб.
Иду по земле я,
беру от нее без оглядки,
И, внуку крестьянскому,
мне — даже мне! — за столом
Начнёт вдруг казаться,
что всё, чем живу я, не с грядки —
Что в универсаме
всё это растет, за углом.
Что может быть проще
той самой берёзовой рощи,
Куда выезжал ты
с палаткою на выходной?
Что может быть проще:
ведь белая роща не ропщет,
Хоть снова осталась
без юной берёзы одной.
Что может быть слаще
воды родниковой, что в чаще
Лесной, заплутав,
ты однажды, уставший, испил,
Но только всё чаще
родник, под сосною журчащий,
Навек замолкает,
а сосны идут на распил.
Как странно мне думать.
что может быть благо — бедою,
Что в шуме машинном
нельзя забывать ни на миг:
Хоть мы и велики
могучим величием домен,
Начало — в земле,
на которой поставили их!
ПРИКЛАДНЫМ ТВОИМ
ИСКУССТВОМ СПАСАЯСЬ
Я люблю тебя, мой город, в зените
Мастерства и славы, с коими рос!
Инкрустаций золочёные нити
Ты вплести умеешь в косы берёз.
Я люблю, когда рассветною ранью
Гравируются дома и мосты,
Когда фирменной «алмазною гранью»
Засверкают купола и кресты.
И люблю, когда ты в грусти вечерней —
Так не могут ни Москва, ни Париж,
Серебром небес
Работать по черни
Очарованных фасадов и крыш.
Пусть от снайперских взглядов красавиц
Просыпался здесь не раз я в бреду,
Прикладным твоим искусством спасаясь,
Я опять его на раны кладу.
Потому что снова сон этот снится,
Горький сон, где не гожусь я в мужья
Раскрасавице одной, мастерице,
Сердце режущей, как ложе ружья.
Что тут спорить? Она — лучший художник!
И резьба её вдвойне хороша,
Когда шутит: «Никакой ‘‘подорожник’’
Не поможет — всё: пропал ты, Левша!..»
РАБОЧИЙ ПОЛК
Светлой памяти Николая Константиновича
Дружинина, писателя-фронтовика,
автора книги «Тульский рубеж»
Для чего нужны знамёна?
Чтоб напомнили шелка
Гибель тульских батальонов,
Кровь Рабочего Полка,
Тот октябрь, тот холод зверский
В ожидании атак,
Перекопский * Пионерский —
Так тогда он звался — парк.
На шоссе и у обочин,
В телогреечки одет,
Лёг здесь Тулы цвет рабочий,
Лёг учитель и студент.
В башмаках почти что летних —
Не пускала, видно, мать —
Лёг поэт-белобилетник,
Не умеющий стрелять.
У рогожинских * околиц —
Так уж путает война —
И чулковский * комсомолец,
И мясновская * шпана.
И в овраге возле парка,
Стать мечтавшая врачом,
Лютик, лилия, фиалка,
Из Заречья * санитарка,
Бинт вдавила в грязь плечом.
А ещё в бинокль с церквушки
Комполка увидел сам,
Как в бурьяне на опушке
Пал Агеев, комиссар,
Как несут его ребята
За деревья на руках,
И горит огонь заката
На стволах и на штыках.
Победили страшной кровью,
Ярой волею одной…
Я сегодня взглядом рою
Пионерский парк родной,
Я читаю, как рентгеном,
Путь извилистый траншей,
Ощущаю каждым геном:
Враг у русских рубежей.
Гаснут красные знамёна:
Перечёркнут алый шёлк.
Но за мной побатальонно
Рать святых — Рабочий Полк.
Посмотри в стальные очи
Ждущих правды,
Президент:
Вот он, Тулы цвет рабочий,
Вот учитель и студент.
В башмаках, почти что летних, —
Не пускала, видно, мать, —
Здесь поэт-белобилетник,
Научившийся стрелять.
И с рогожинских околиц —
Так вот «путает» война —
Здесь разведчик-комсомолец,
Снайпер — бывшая шпана.
И сестра их здесь, конечно,
Камышинкой из ручья
Встав, чтоб жить на свете вечно —
Санитарка из Заречья
С опытом военврача.
А ещё, светясь в аллеях,
В блеске листьев и штыков,
Комиссар идёт Агеев,
Командир идёт Горшков.
Ради Тулы, внуков ради
Тех, что выстоять смогли,
Не сдадут они ни пяди,
Ставшей кровью их — земли!..
И шагает Полк Рабочий,
Рать верховных полномочий,
Чтоб не гас во тьме веков,
Как тогда, в те дни и ночи,
Красной Площади флажочек —
Тульский Красный Перекоп.
* Красный Перекоп (Перекоп), Рогожинский посёлок, Чулково, Мясново, Заречье — районы города Тулы.
* * *
Спасибо за светлую осень,
За солнце и листья в окно,
За то, что, чего ни попросим,
Когда-нибудь сбыться должно.
За то, что одежды не рваны,
Хоть я и не хапал деньгу,
За то, что вчерашние раны
Посыпать я солью могу —
И знаю, что переносима
Зубная и прочая боль,
Пока ещё осень (спасибо!)
Раскрашена в цвет голубой,
Пока ещё добрые вести,
Пока мне мой труд по плечу,
Пока я жене, как невесте,
Дарить хризантемы хочу,
Пока мы с ней рук не разъяли,
Сплетённые, как дерева,
Пока не обижен друзьями,
Пока моя мама жива...
И главное вот что:
Россия
В распахнутом настежь окне.
Спасибо! Спасибо!!
Спасибо!!!
За это спасибо втройне.
УДАЛЬ
Ах, как верю я в мой город разудалый!
И готов я поручиться головой:
Никогда не станет вором и «кидалой»,
Тот, кто удалью живет мастеровой.
Эта удаль — из особого разряда,
Эту удаль — не купить и не украсть:
Под прицелы «трехлинеечки» и «Града»,
Ой, не дай вам Бог, когда-нибудь попасть!
Наших недругов не раз уже сметала, —
И растет над ними вечная трава, —
Разудалая поэзия металла,
Разудалая надежность мастерства.
И пока Господь мой город не оставит,
Где народ — не весь грешит из-за гроша,
Он Россию удивлять не перестанет,
И найдутся здесь Демидов и Левша.
И таланты почитая, а не злато,
Сердцем чувствуя, что злато — демон злой,
Здесь не любят подпевать про Хаз-Булата,
Хоть, наверно, Хаз-Булат и удалой.
Быть талантливым, торить свою дорогу, —
Рядом с этим все богатства — трын-трава.
Что еще просить? — Помолимся же Богу,
Благодарные за роскошь мастерства!..
Здравствуй, удаль — не задиристых, а смирных!
Здравствуй, удаль, что в годину нищеты
Для себя из всех изделий ювелирных —
Оставляет лишь нательные кресты!
© Валерий Савостьянов