мой старый, обнесенный ветхим невыкрашенным деревянным забором, дом
книги с блеклыми дождевыми обложками
темный ржавый пустой гараж с погребом
жухлая мягкая гнилая картошка
сухая, не тронутая долгие годы
земля на участке
новая качеля у соседей
отсутствие детского смеха
пусто внутри и снаружи
мне уже восемь
у меня есть большая жизнь
в разрывающейся тетради
в костре она дотлеет
и продолжится процесс разложения
разбросанной одежды
по полкам шкафа
однажды, мама меня так уже наказывала
и недоеденный обед
скормили уличным псам
мама обиделась на письмо
стала красить губы и купила платье
но мои письма все равно находила
чаще
собаки на улице ели все больше
мама купила туфли и мне
альбом для рисования
собаки обедали и даже ужинали
пять кг не хватало на весах
тогда мама купила еще один альбом
и две тетради по девяносто шесть листов
на завтрак мама выглядела счастливой
и мне на завтрак хлеб с маслом и стакан кефира
о, эта красочная жизнь,
когда тебе целых десять лет
мудрость годов окутывала меня
сладковатым туманом,
словно сахарная вата сыпала с неба
разрезанный воздух
старыми кедами
вперед
мокрой рубашкой
назад
за годы ожиданий и наблюдения из окна
на новую качелю у соседей
меня даже не тошнило
целых пять часов
без земли под ногами
отсутствие детского смеха
белый забор вокруг дома
свежескошенный газон
красный гараж наполнен железом
звуки грозы и запах горючего
в погребе, рядом с картошкой,
лежат початки кукурузы, морковь
и клубничное варенье
развешанные рисунки и письма
в моей, маминой комнате,
гостиной и даже в туалете
в прихожей стоят ботинки
сорок первого размера
мама улыбается
она готовит завтрак,
обед и ужин
я раскладываю приборы
на три персоны
по привычке, не обедаю
чтобы не обидеть маму, съедаю четверть
нет, половину
остальное
собакам
по привычке
по привычке
мама покупает альбомы,
которые для рисования
и две тетради
по девяносто шесть листов
у меня есть большая жизнь