Дано услышать птиц мне глуховатым ухом,
и разглядеть в ночи рассвета первый луч.
Склониться пред умом, признать величье духа,
отчаянье вкусить во дни свинцовых туч.
Дано открыть себя на жизненном закате
и утром трепетать от предвкушенья дня.
Надежду потерять, как управленье катер,
и всплыть наверх опять, уже коснувшись дна.
Войти в чужой покой желанным наважденьем,
и воскресить давно угасший пыл.
Открыть затем простор бессмысленным виденьям,
внезапно вдруг поняв, кем в этой жизни был...
Работою гореть, коль есть в ней место тайне,
иль дни вести без сполохов, без молний.
И господа просить, ну дай мне, Боже, дай мне
гордыню усмирить, стать в нужный час безмолвным.
От слепоты прозреть с желаньем высечь строки,
наполнив их блистательной игрой.
Усвоить вдруг судьбы печальные уроки,
и тут же их забыть, приняв иной настрой.
От боли оглупев, прощаться с этим миром,
ах, жизнь моя, ты - мой земной арест!
Воскреснуть в ней опять счастливцем и задирой,
как только боль ушла. Вновь легок жизни крест!
И наплодить опять несметный ряд обманов,
в них верить, им служить, считая все ж игрой.
Вперед идти, не ждать небесной манны,
и ясно понимать: финал не за горой...
Дано легко простить и стать тобой прощенным,
иль гневом напитать отчаянный порыв.
Увидеть суть вещей предельно упрощенной,
от ясности застыв, как будто вскрыл нарыв.
ВТ. 2001 г