Зреют слова молитвы.
Тлеют слова проклятий.
Сказаны после битвы.
Сказаны на кровати.
Сделаны, как подарок
Андерсена русалке.
Как перебранка Парок
в очереди у прялки -
слушать порой страшно.
Больно порой. Только
это пройдет каждый,
кроме пули и волка.
Приторны. Жёстки. Строги.
Ешьте, молитесь, верьте.
Это слова - боги.
Это слова - черти.
Власть над людьми почавши,
зреют слова ночами,
ангелов замолчавших
расталкивая плечами -
каркающие, чернены,
воронами в воронку,
мысли приговоренной
вызвонят похоронку,
высветятся лампадно
ржавые веры цепи.
Рты растирают жадно
марихуаны пепел
доброй поповской гейши,
мертвой надежды горше.
Это слова. Не меньше.
Это слова. Не больше.
Суетливые гимны
от себя убежавших,
нарочито-интимны
проповеди уставших,
пение Заратустры,
детского лепет хора…
Даже от златоуста,
пусть они хоть из сора,
пусть они даже свыше -
ты не из тех, кто слышит.
Чувствуешь, а не слышишь,
как равномерно дышит
не прикрываясь стихом,
не называя другом,
не поминая лихом,
не задевая звуком
раковины ушные,
нервной аорте вторя -
глубокая аритмия
синего сердца моря.