9 июня иду через Летний сад,
выхожу на набережную,
в 17.03 начинается дождь,
но я не останавливаюсь,
был момент слабости – ливень идет стеной
и я стою пару минут под навесом старого дома
вместе с пожилыми китайцами.
Но у меня есть цель – и я выхожу под ливень,
Вспышка молнии, грохот
И вот я на Сенатской площади
Там никого, только дождь, я,
Молнии и Петр Алексеевич.
Я стою, задрав голову,
По привычке пытаюсь сделать снимок,
Но понимаю, какая это ерунда.
Я говорю: «С днем рождения, Император!»
17.25
Никого нет,
Нестерпимая зелень мокрой травы
Нева за спиной. Затихающий дождь.
Нависают копыта огромного коня
341-й день рождения…
«С днем рождения, Император».
И я бреду дальше, оборачиваясь,
Через Александровский сад.
И вдруг я слышу голос: «Вернись!».
Не веря себе, я возвращаюсь.
Император нагибается,
подхватывает меня
мокрой рукой
и сажает перед собой на коня.
Оглушенный громом
Я попадаю в эпицентр невозможной мощи
Конь встал на дыбы перед обрывом
Он хрипит и полон гнева
Император спокоен и держит его сердце в узде.
Не обращая внимания на шипение
Издыхающего под копытами змея,
Он протягивает руку над пространством
Властно вымеряя его.
«Здесь будет город заложен»
Говорит он мне,
Я слышу смех: «Дарю его тебе»…
Его дыхание шевелит мои волосы
Его жест полон надличной воли
Как будто что-то еще большее, чем он,
Здесь проявляет себя.
Я смотрю на Неву из-под его руки
На долю секунды
Пространство и время стали водой
И внял я неба содроганье.
...И горний ангелов полет
И гад морских подводный ход
И дольней лозы прозябанье…
Когда я пришел в себя,
Уже стоя на высыхающем асфальте
Среди маленьких туристов
деловито снимающих друг друга
на фоне Медного Всадника
Я посмотрел на часы…
И последней молнией в меня ударила мысль:
1725-й – год смерти.
С вечностью, Император!