Моя Душа молила небеса,
В порыве пламенном, забыв все словеса.
И лишь наитием, чутьём творя молитву,
Как–будто с дьяволом выигрывая битву.
Крича безмолвно, и размазав щёки
Слезой, как вроде лес пускает соки
Берёз весенних в дымке поутру.
Небрежно выставляя наготу,
Прекрасных тел, воспрявших от мороза,
Листком зеленым устремляясь в грозы.
Твоя Душа была во всём, и всё родилось в ней,
Роилось мириадами огней.
Святые нимбы вырывались из Души,
Лизали упоённо тень глуши,
В сознанье приводя всех отречённых.
Частичкой света награждая обречённых,
Теплом заполнив чёрствые сердца.
И лаской обвивая гордеца.
Природа оживала, скинув наст
Мудрейших дум, скорее обнажая пласт
Девичьей нежности, любви, и просто чуда,
Которое мне вынес сам Гаруда*
Из царства нагов. И вручил навек,
Как-будто размышлял как человек.
Тела разверзлись. Две Души попали в храм,
Сплелись в едином всплеске. Сам Хирам,
Для них построил царственный дворец.
И тайным знаком опечатанный ларец,
Всё ждавший магов – вдруг открылся.
Печать Венеры в нём, неужто сон наш сбылся?
Неужто нет оков, и клети сметены, разбиты.
Поруганных нет слов, они толпой избиты,
Затёрты, сметены с лица Земли.
Как в лаве догорают все огни,
Когда спадает прах – весь, в жар.
Как сель, смывая с гор пожар,
Потоком грозным всё крушит, ломая,
Но жизнь, в цветочке хрупком оставляя.
Так Солнца свет горит, играя,
Сжигая мерзость, а любовь вспевая.
Тела безмолвны, истины лишь свет,
Пульсаром льёт, и требует обет,
Двух душ скрепить союз в одно сиянье.
Чтоб принял мир блаженно подаянье,
И таинство молитвы превознёс,
Не как порок, а лишь как радость слёз,
Волной любви смывая в океан
Безбрежных чувств и таинств ураган.
***
Мудрец ли? Отрок несмышлёный?
Открыв себя, заворожённый,
Ты свет вдыхаешь допьяна,
И свет в тебе - горит сполна.
Не жжёт, не плавит, не дымит.
Лишь созерцает, и бодрит.
Он только твой, ты в нём, ты – он,
И это явь – не явный сон.
Огонь двух Душ горит в тебе,
Подарок, дань – твоей судьбе.
Как алый, утра, небосвод,
Горит в траве – росинкой вод.
Как нежный, синью, василёк,
В ладонь твою весну привлёк.
Как Артемида – гладя лань,
Свои ланита – в твою длань
Склонила, вечность променяв,
На миг. …Любовь свою отдав.
Ты подержать лишь миг успел
Колчан с охапкой жгучих стрел.
Ты был в раю! Да пусть хоть – ад!
Дороги нет уже назад.
Познавший суть – пред миром чист.
Он как камлавший в ветре – лист,
Зелён, и молод, в меру рьян.
Пока на ветке – рабством пьян.
Лишь понесёт его долой,
Он тленом пьян, или … золой.
Ты заворожен. Где предел?
Как смертный раб в тебе посмел,
Бессмертной кладези коснуться.
Ты хоть успел в потьме разуться?
Хламиды скинуть с бренных тел?
Вдыхая так, что воздух пел,
Кружа в груди свой аромат,
Ища в любви сей – компромат.
Там не найти уж ничего,
Ты отдал всё, за миг того,
Что амброй льётся с жарких тел.
Теперь блаженство твой удел.
Собрав всю манну с хрупких Душ,
Ты всё вернул, хоть этот гуж
Держать ты рад хоть тыщу лет,
Вернул с лихвой, и слово – «нет»,
Не сорвалося с губ твоих,
Любовный плен – он для двоих.
Она – владелица всего.
Ты отдал ей себя,…давно,
Когда печать свою сняла
С священных тел богиня Ра.
Венера, Лада – это с ней,
В Душе не счесть любви огней.
И только с ней видна всегда,
Сердец любимых – красота.
ГАРУДА*
в древнеиндийской мифологии (др.-инд. Garuda, «пожиратель») царь птиц, ездовое животное (вахана) Вишну. В ведах Г. не упоминается, но в поздневедической литературе он отождествлён с Таркшьей, конём или птицей бога солнца (Таркшья - один из эпитетов Г.)