Я не могу один в постели,
Холодной, до утра лежать.
А ночь всё стелет, стелет, стелет...
И мне так хочется бежать!
Бежать туда, где нет соблазна!
Бежать! Пока не грохнусь ниц.
Бежать от всех соблазнов сразу,
Чтоб на бегу не видеть лиц!
Но если всё же бег мой долгий
Прервётся вдруг перед стеной,
То я, наверно, стену грыз бы,
Чтоб заглушить тупую боль.
Она во мне, как сто осколков
Сидит! И вырвать мочи нет.
Зубами тело растерзать бы,
Но всё ж останется скелет...
Он загремит костями в полночь,
Запляшет в хороводе снов
И я зову богов на помощь,
Зову на помощь тьму и свет.
Очнулся. В комнате всё тихо.
Лишь ты во сне вздохнёшь слегка.
А за окошком ветер шепчет
Берёзе нежные слова!
Ну а она, уткнувшись в листья,
Смущённо голову нагнув,
Ему всё вторит: "Милый, милый,
Не надо трогать мою грудь!
Ведь ты, так редко здесь бываешь,
Всё больше в стороне чужой.
Ты - очень быстро остываешь!
А я - всю жизнь полна тобой!"
И снова всё покрылось мраком.
И снова вижу я во сне - тебя,
С огромным, красным маком,
Зажатым в поднятой руке!
Ты мне кричишь: "Скорей, скорее!"
И я бегу к тебе чуть свет.
Но на пути, восстав из гроба,
Поднялся снова мой скелет!
В глазницах чернь и челюсть свисла.
Хохочет филин за рекой...
О, как хотелось в то мгновенье,
Мне быть с тобой, с тобой, с тобой!
Обнять за маленькие плечи.
Губами губы целовать.
Чтоб длилось это вечность, вечность!
Чтоб не восстал скелет опять!
Проснулся. Ты, всё так же тихо
Лежишь, раскинув руки прочь...
О сколько ж снов увижу снова
За эту белую,
наполовину,
ночь...
август 1973 год.