Глас, вопиющего в пустыне
Не слухом внемлют, но душой.
И вечевой набат постылый
Звучит , как треснутый горшок.
Нет упоения для слуха,
Нет упоенья для сердец.
И эхо вторит нам в два уха,
Пророча близкий наш конец.
Но коль душа в плену Морфея,
Воспрянуть нет ни зла, ни сил.
От безнадежности немеют
Уста, едва их приоткрыл.
К чему вещать, не зная брода,
В толпе сомнамбул и глухих?
Ведь был у каждого народа
Глашатай свой, из них самих.
Но видно нет большого прока
От слов, что темя не свербит.
И лишь кремнистая дорога
От бренных пут освободит.