Она пришла где-то за полночь,
Как говорят ленивые пустословы.
Не дождавшись ответа, отворила двери,
Словно мы тысячу лет с ней знакомы.
Усмехнулась, увидев скромное убранство,
И сказала: «Не здоровайся, я сама. Здравствуй, Пьянство.
И тебе, нелюдимая, здравствуй,
Смотрю, одна ты живешь. Ну что же живи и царствуй.
Я намедни была у одной старушки,
Сказать по правде, весьма занятная особа.
Отдыхали с ней аж до самой ночи воскресения,
А в понедельник она на работу, я не то, чтобы
От злобы, наговариваю на нее,
Просто странные люди, есть что пить, а не пьют.
А если не пьют, то непременно ждут, что нальют.
Ну, а ты как тут, нелюдимая?
Никому не звонишь, в гости не ждешь?
Сама себе песни поешь?»
Она аккуратно расправила складки на одеянии
И добавила вскользь: « Как говорила я ранее,
Живи и властвуй,
Пей и царствуй.
Впрочем, прежде чем мы продолжим наш диалог…»
Она дико захохотала и упала без сил на диван,
Отдышалась и, сделав глоток из моего бокала,
Ехидно сказала:
«Я надеюсь, твои романсы не воют нынче серенады?
А то придется прощаться. А как же ты без бравады?
Куда же ты без меня и моего очарования?
Без придуманного нами обеими мироздания?»
Она открыла мой кошелек:
«Нет, дело так не пойдет.
Тут хватит всего-то на тебя с четвертинкой,
Или одну четвертую с половинкой.»
Я даже не думала ей отвечать, она продолжала:
« А давай позовем ту, что в прошлый раз наливала?
Или вызвоним ту, что тебе задолжала?
А лучше сразу обеих,
И устроим новый Везувий, как было с Помпеей?»
Я молчала, она, казалось бы, не замечала
Моего затяжного молчания,
Моего хронического одичания.
Потом наступило тяжелое утро,
Уже было выпито все, что хранилось в доме.
Пахли никотином ковры и стены, и даже бокалы,
Кружился над головой потолок, состояние полудремы.
А она не замолкала чертовка. Все несла околесицу,
Словно века ни слова не говорила.
То громко, то очень громко она говорила и говорила.
Она уходила, когда вернулся хмурый отшельник,
И прорычал: « Не здоровайся, я сам. Привет, Понедельник».
Оглянувшись раздраженно на мое запыленное убранство,
Добавил с угрозой: «Будем прощаться. До пятницы, Пьянство!»