Я проехал тебя и вернулся назад,
В коридоры, в больничную хлорку.
Деревянные птицы кружат и кружат.
Я ору из окна во всю глотку.
У сестры за стеной стайка бойких шприцов,
Две мудреные, важные клизмы.
У нее за стеной целый ящик концов, -
Подтирать за больны организмом.
У нее на ногах пара темных чулок.
Она любит нас, старая дева,
Истощенных, вонючих, облезлых щенков.
Мы в кишечном, по третьему влево.
Она люит смотреть наш невызревший стыд,
Вынимая облезлое судно.
Я не ваыйду отсюда, пока не добит.
Я всегда там, хотя и подспудно.
И по детскому телу скользят рукава
дорогого палатного мира.
И плывут по коричневым, темным волнам
Десять ломтиков бледного сыра
Я не вырос. Смотри: это сладость и ад.
Улыбнувшись, ты скажешь: "Еще бы!..."
Я проехал тебя и вернулся назад.
Мне скитаться по этим трущобам.