Аэродромных плит бетон шершавый.
Разверстый люк у «Боинга» в зобу:
Парижский борт доставил Окуджаву
Багажным классом, попросту – в гробу.
Банальный грипп – не рак, не пуля-дура…
Париж-Париж, второй уж век подряд
Ты кладбище родной литературы:
Набоков, Галич, вот теперь Булат.
Прости поэт досадную нелепость,
Что на чужбине смерть принять пришлось,
Что не успел на выручку троллейбус,
И датских капель рядом не нашлось…
Какой-то хмель парижский в наших генах:
Мол до Парнаса – шаг с монмартрских крыш.
Шагнули в... вечность Бунин и Тургенев.
Чья очередь теперь? Париж – Париж,
Как ни усердствуй, тот не рай цветущий,
Чья ипостась изысканный бедлам…
Зачем, Париж, ты сманиваешь души,
Нам оставляя хоронить тела?
Такие люди вновь не сотворятся,
А как бы кстати нам такой повтор!
Он был душой арбатского дворянства,
И был Россией тот арбатский двор.