(Непонятные для меня мои стихи, навеянные депрессией, навеянной девятидневным воздержанием от алкоголя, навеянного четырёхдневным запоем, навеянного мыслями, о том, что всё плохо, навеянными мыслями о том, что всё может быть гораздо лучше, а также всё же под некоторым впечатлением от одного румынского фильма).
По воле кармической сигнатуры
Ныне мне вспомнилось время оно,
Только не очереди за макаронами,
А озарения миллионов.
Всё остальное – литература.
Нет! Ни мессия, пророк или гуру
И не Христос, что забрался на гору,
В те времена народ на агоре
Хмурую поносил диктатуру.
Требовал правду – всю и нагую!
И разрешали литературу.
Отчизна воняла слюной синекуры.
Из этой вот кучи, из этой вот грязи,
Не мало их вышло в генсеки и князи,
При худшем стечении – в прокуратуру.
Всё остальное – литература.
Пред неопасною амбразурой
Здорово крикнуть, как бы от народа:
«Самая ценная ценность – свобода!
А, ну уберите пушки и дула!»
Всё остальное – литература.
(Вслед за героем своим нелирическим
Сделаем жест и мы патетический,
В небо попав увы, средним пальцем.
Пялимся? Пялимся! И будем пялится
Если глаза не выплачем сдуру,
Чтобы попасть в литературу).
Вот ныне живу я по партитуре.
А раньше без нот, на импровизации.
В условиях совести деноминации
Свою поищу, но на Альфа-Центуре.
Всё остальное – литература.
Сам на себя уже карикатура,
Но всё же похожая на подобие.
Чьё ты творенье и креатура?
Вряд ли ответ даст литература.
Всё остальное – литература.
Нету врага страшнее ГлавПУРа?
Время менялось как ценник в обменнике,
И постигались иные ценности.
Камеры схожи и схожи в них пленники,
Кто-то в Лефортово, а мы в –обскура.
Всё остальное – литература.
Я принимаю от страха микстуру.
Тысячи тысяч, сгоревших заживо,
Доистлеваем, мурлыча Адажио,
Пьём и Баккарди, и политуру –
Случай, описанный в литературе
Неоднократно. Моя клиентура
Ныне не алчет ни потрясения,
Ни элементарного разъяснения.
Это проходят по теме «Культура».
Всё остальное – литература.
Дежурно поругивая диктатуру,
Не призывая к киданью под танки,
Ни к омовенью не в Инде, ни в Ганге,
Только прошу не приемлить дрессуру.
Молча уходят на литературу.
Корановой сурой, прочитанной в суе,
Не дан ответ, что есть самое жуткое.
Кто из вас был в каннибальском желудке?
Кому лучший друг бросил в морду: «Ты – шкура!»
Всё стальное – литература.
И джаз.