Когда теперь я возвращусь
К Твоим полям, к Твоим озерам?
В ночном вагоне пронесусь
По тихо плачущим просторам.
Еще сегодня по мосткам
Скрипят шаги повесы-лета;
Гуляет, светлый, по лугам
Средь медуниц, воды и света.
Он ночью на пруду сидит,
Перебирает волны-струны;
Трава, вибрируя, дрожит,
Звенят лягушечьи ноктюрны...
А завтра синие дожди
Сойдут на синие дороги –
И осень соберет гостей,
Хозяйкой встанет на пороге...
Все небо дымно от сигар...
Он тоже средь гостей сидящих...
Уже шампанское-сентябрь
Кипит листвой в болотных чашах.
Сейчас напиток ста миров
Со дна, расписанного мхами,
Взлетит под тосты до краев –
И звон приглушится губами.
И скорый поезд побежит,
Знакомых мест не узнавая,
Любимый образ проблестит,
Оставшись там, в болотном крае.
Отъеду – Он в окне идет...
Все контуры земного мира,
Как под дождем, за годом год
Под хлесткой мантией кумира.
Совсем размокнув, к краю льнут...
Фанатки ж – елки на дорогах
За лунным факелом бегут
Толпой в безликих капюшонах.
Тенями падают без сил,
Ветвями-пальцами цепляясь
За листья вязкие, как ил...
А Он не смотрит, отдаляясь...
В перстнях морозного литья
Сигарный пепел, снег и дальше –
Остатки горького питья
Под льдинами разбитой чаши.
Прошло лет двадцать или сто.
Сейчас апрель.
Со мной скитаясь, он бесконечен, образ тот.
Ему, как раньше, поклоняюсь.