Что обычно видит Дом писателей на улице Герцена, в Москве?
Вот сразу два или три великих писателя входят в Дом писателей. А за ними просачиваются два или три великих бездельника, которые привыкли коротать свои дни в Доме писателей, как бы при деле. Но, оказывается, три или четыре еще более крупных маститых писателя с окриком грозным: «Уступить дорогу великим! Разойдись!» опередили сразу всех и вошли первыми - однако в сумятице, ибо величиной, громадностью далеко превосходили параметры двери парадной. А за ними, тут как тут, навалилась толпа отъявленных бездельников, создав целую кучу малу.
Вот вдали показалась группа великих поэтов (сразу пять или семь), которые уже были готовы войти в Дом писателей… Но за ними явилась уже несметная толпа бездельников, которая смела их почти всех. Протиснувшись в дверь, рассеялась по кафе, ресторанам и барам Дома в разнообразном порядке.
Как то: великий писатель и великий бездельник…, великий писатель и великий поэт…, еще более великий поэт – на двух великих бездельников…, два великих бездельника степенно ведут беседу с тремя начинающими бездельниками…, пятеро необычайно крупной масти писателя…, четыре грандиозных гениальных поэта на одного заядлого бездельника средней руки…
И на другой день это же повторяется. И на последующий… Ежели присмотреться: все они заняты составлением антологий писательских имен, тасуют их вкривь и вкось, как если б карты, и этими картами час от часу бьют один другого по носам. Поэтому в хрониках Дома писателей отнюдь не случайно увидеть и такое, когда два великих поэта вдруг ни с того, ни сего подерутся меж собой. По окончании драки все облегченно вздыхают: «День прошел не напрасно! Значит, все-таки, что-то происходит в нашей литературной жизни».
Хотя, чего только не случается в литературной текучке! Например, похороны. С частотой хождения в Дом писателей да и по издательствам писатели матереют, становятся модными, оказываются на слуху, затем устаревают, дряхлеют, отходят тихо в мир иной, но чаще… либо спиваются, впадают в наркоманию, либо с головой уходят в делание денег. Иногда они возвращаются в литературу на крутой тачке, но так же отбывают восвояси. Так или иначе, всех писавших когда-то или действительно пописывающих теперь, волнует одно, а именно, составление очередной антологии великих, куда всякий раз кто-нибудь да не попал. Это стоит многих писательских нервов!
Вот недавно опять 100 или 200 великих поэтов благодаря могучей кучке не бескорыстных инициаторов вознамерились издать единую антологию поэзии, в которой были бы представлены раз и навсегда, как минимум, тысяча или две великих поэтов, обычно проживающих в Москве, соответственно - имеющих московскую прописку, друг к другу ходящих в гости, вместе, вестимо, напивающихся и, положенное дело, друг у друга отбивающие жен…, которых, увы, нехватка - на такой огромный писательский дом. Эти самые жены, бывает, из рук в руки переходящие, кстати, сами являются великими поэтессами, иногда грешащими в криминалистическом или порнографическом жанре… За которыми целая толпа великих бездельниц-почитательниц, интригующих между собой направо и налево. Частенько, как водится, вступающих в тяжбы и вообще - в затяжную немилосердную борьбу с наследниками писательских квартир и дач.
А вот какая новость пришибла сразу всех вместе взятых великих писателей и писательниц, великих поэтов и поэтесс… Великие бездельники и бездельницы отважились таки издать антологию стихов, рассказов и романов уже под своей редакцией, где «великие» вовсе не упоминались.
Ох, как тут возревновали-то великие! Однако, ничего… Смирились. хотя и отошли на время в тень. Правда, это время продлилось для них вечность. Кстати, о вечности… Никто из этих великих и не очень, впадавших в свои антологии, как если б в свальный грех - в эту самую Вечность так и не попал. Как есть - Вечность к ним поворотилась форменным задом. Выходит - зря пыжились и городили своими антологиями Вавилонскую башню.